Нежданный ренессанс.
Роман Лункин, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН.
Как ни удивительно это звучит, для современного человека в нынешней геополитической ситуации проблема отношения к Церкви, к религии в целом оказалась важной. Причем более актуально это для Восточной Европы и России, где, судя по глобальным опросам Pew Research Center, важность религии для людей растет. Указана и причина: это неотрывно связно с представлениями человека о своей идентичности, истории, культуре.
Примечательно, что подобные настроения опережают практические религиозные навыки. То есть многие люди осознают важность религии, Церкви, но при этом в храм не ходят и не очень представляют суть веры. Они вырывают из богословского контекста то, что им кажется близким, что, по их представлениям, лучше рисует будущее: хотят рая, хотят, чтобы была загробная жизнь, но не хотят думать о конце света (в России, например, в загробную жизнь верит намного больше людей, чем в таинство Воскресения).
В последние годы обозначился и еще один тренд: религиозный фактор активно используется в политике.
В США, например, во время недавней президентской кампании именно этот фактор принес Трампу немало очков: его поддерживали консервативные Церкви, а постоянная апелляция к традиционным христианским ценностям привлекала электорат. Доходило и до «уличной фазы»: сторонники Трампа, представляющие католическо-протестантские направления, соперничали (иногда вплоть до потасовок) с акциями сторонников Клинтон, представлявших антирелигиозные движения.
Интересная деталь: последние опросы значимых ценностей для молодежи в Европе показывает, что верующих среди них в целом не так много, но при этом как среди католической, так и среди православной и англиканской молодежи число практикующих верующих намного больше, чем в остальном обществе. Даже в Чехии, которая на сегодняшний день является самой атеистической страной в Западной Европе (10 процентов практикующих верующих у взрослых), молодежная доля составляет 24 процента. Выражаясь бюрократическим языком, это серьезный «задел на будущее». А как иначе такую тенденцию истолковать?
«Огонёк» №13 от 09.04.2018, стр. 4.