Экономический неолиберализм
Венди Браун — политолог, профессор Калифорнийского университета (Беркли, США).
Цель работы — осветить широкий спектр и основные механизмы, с помощью которых нынешнее неолиберальное конструирование индивидов и государств избавляется от демократических принципов, размывает демократические институты и выхолащивает демократическое воображаемое европейской модерности. Моя работа представляет собой критику в классическом смысле этого слова — попытку понять составляющие элементы и динамику нашей ситуации.
Неолиберализм обычно понимается как воплощение множества экономических процедур, соответствующих его базовому принципу утверждения свободных рынков. Среди них: ослабление контроля за производством и движением капитала; радикальное снижение объемов социального обеспечения и мер защиты уязвимых групп; приватизация и аутсорсинг производства общественных благ, начиная с образования, парков, почтовых служб, дорог и социального обеспечения до тюрем и военной службы; замена прогрессивных налоговых и тарифных схем регрессивными; прекращение перераспределения ресурсов в рамках экономической или социально-политической стратегии; трансформация любой человеческой потребности или стремления в прибыльное предприятие — от подготовки к поступлению в колледж до трансплантации органов, от усыновления до прав на загрязнение окружающей среды, от решения проблемы очередей до резервирования места для ног в самолетах — и, с недавних пор, — финансиализация всего и вся и растущее преобладание финансового капитала над производственным в экономической динамике и повседневной жизни.
Критики этих политических процедур и практик обычно концентрируются на четырех пагубных последствиях.
Первое — увеличение неравенства, при котором наиболее обеспеченный слой аккумулирует и удерживает все больше богатств, тогда как наименее обеспеченный буквально оказывается вытеснен на улицы или в городские и пригородные трущобы, а средний слой работает все больше при меньших зарплатах, страховых выплатах и возможностях продвижения и пенсионного обеспечения, чем когда-либо за последние 50 лет. Хотя эти критики редко употребляют слово «неолиберализм», именно эти факторы они подчеркивают в своих работах о западной государственной политике, как это делают экономисты Роберт Райх, Пол Кругман и Джозеф Стиглиц, и о политике развития, как это делают Амартия Сен, Джеймс Фергюсон и Бранко Миланвич. Растущее неравенство — одно из следствий, которое Тома Пикетти считает основным для недавнего прошлого и ближайшего будущего посткейнсианского капитализма.
Второй аргумент критики экономической политики дерегуляции неолиберального государства — грубая и неэтичная коммерциализация объектов и видов деятельности, ранее считавшихся нерыночными. Этот аргумент состоит в том, что их вывод на рынок ведет к эксплуатации или деградации человека (например суррогатное материнство в странах «третьего мира» в пользу обеспеченных пар «первого мира»), потому что ограничивает или усложняет доступ к тому, что должно принадлежать всем и быть широко доступно (образование, дикая природа, инфраструктура), а также потому, что способствует ужасающим процессам и действиям, разрушающим планету (торговля органами или правами на загрязнение, вырубка лесов, добыча сланцевого газа). И, хотя эти критики так же не используют термин «неолиберализм», именно в этом заключается суть претензий, сформулированных Деброй Затц в книге «Почему некоторые вещи не должны продаваться» и Майклом Санделом в работе «Что нельзя купить за деньги».
В-третьих, критики неолиберализма, понимаемого как экономическая политика государства, выражают недовольство растущей близостью корпоративного и финансового капитала и государства, а также корпоративным влиянием на политические решения и экономическую политику. Шелдон Волин подчеркивает это в книге «Акционерная демократия», хотя он тоже избегает понятия «неолиберализм». Эти темы характерны и для режиссера Майкла Мура; несколько иначе их разрабатывают Пол Пирсон и Джейкоб Хакер в книге «Политика по принципу “Победитель получает все”».
Пример политики «победитель получает все».
(Hacker J.S., Pierson P. Winner-Take-All Politics: How Washington Made the Rich Richer — and Turned Its Back on the Middle Class. New York: Simon and Schuster, 2011).
В ноябре 2013 года Национальное общественное радио выпустило прекрасный материал о тонких механизмах корпоративного управления государственной политикой, в котором было подробно описано, как именно неолиберальная экономизация правительства приводит к подчинению законодателей корпоративным интересам. Один из экспертов рассказал, как лоббисты пишут законы и добиваются их утверждения. Он привел в пример законопроект банка «Citigroup» об отмене одного из механизмов финансового регулирования, внедренного после финансового кризиса 2008 года. Ли Дратман из группы наблюдения за работой правительства «Sunlight Foundation» говорит: «На мой взгляд, это просто очередной поворот старой истории о том, как Конгресс передал права на политические решения частному сектору». Дратман отмечает, что при всей возмутительности этой истории она весьма типична для Конгресса в наши дни. «Теперь люди на Капитолийском холме не задерживаются, особенно хорошие люди. Процессы законотворчества все больше переходят в частный сектор и начинают отражать интересы тех организаций и компаний, которые могут за них платить, — то есть интересы не ваши и не мои. Это интересы крупных банков и нефтяных компаний». В 2009—2010 годах Дратман был сотрудником аппарата по банковской политике и занимался вопросами пересмотра финансовой политики, и видел, что участие представителей Конгресса в этих процессах было крайне малозначительным. Он говорит, что лоббистам это известно, поэтому они предлагают законодателям проекты типа «все включено»: они готовы помочь привлечь дополнительных спонсоров к законопроекту, написать его текст и разработать терминологию. См. об этом: Chang A. When Lobbyists Literally Write the Bill // National Public Radio. 2013. November 11.
В-четвертых, критики неолиберальной государственной политики часто высказывают обеспокоенность губительным воздействием на экономику возрастающего влияния и свободы финансового капитала, особенно разрушительными последствиями «финансовых пузырей» и других резких флуктуаций финансовых рынков. Эти последствия, наглядно проявившиеся в начальном потрясении и долгом послевкусии финансового коллапса 2008—2009 годов, усложняются и растущим разрывом между судьбами Уолл-стрит и так называемой «реальной» экономики.
Эти процессы описаны Жерером Дюменилем и Домиником Леви в книге «Кризис неолиберализма», Майклом Хадсоном в работе «Финансовый капитализм и его неудовлетворительность», Ивом Смитом в «Экономизированные: как неограниченный интерес к себе подрывает демократию и разлагает капитализм», Мэттом Таиби в «Грифтопия: история о банкирах, политиках и самом неслыханном захвате власти в истории Америки» и Филипом Мировски в «Никогда не позволяйте серьезному кризису пройти впустую: как неолиберализм пережил финансовую катастрофу».
Увеличивающееся неравенство, грубая коммодификация (овеществление) и коммерциализация, растущее корпоративное влияние в правительстве, экономическая разруха и нестабильность — несомненно, все это последствия неолиберальной политики, которые становятся объектами ненависти и массовых протестов: именно им противостояли движение «Occupy Wall Street», южноевропейские протесты против мер жесткой экономии, а до них — движение антиглобалистов. Однако здесь я смотрю на неолиберализм несколько иначе, и мое внимание обращено на другие его разрушительные последствия.
Не соглашаясь с точкой зрения на неолиберализм как на государственную политику в разных сферах, как особую фазу капитализма или идеологию, освобождающую рынок для восстановления доходов капиталистического класса, я присоединяюсь к Мишелю Фуко и другим теоретикам, которые воспринимают неолиберализм как нормативный тип рациональности, который, став господствующим, распространяет особую форму экономических ценностей, практик и показателей на все сферы человеческой жизни.
Перевод с английского Софьи Лосевой
Журнал «Неприкосновенный запас» 2018, 4, стр. 99—129.