Анатолий Чубайс рассказал о результатах работы компании и отрасли в целом, перспективах приватизации и взаимодействии с иностранными инвесторами.
Москва. 22 марта. INTERFAX.RU — Анатолий Чубайс для кого-то до сих пор остается крупным политиком из 1990-х, кому-то он запомнился как многолетний глава РАО «ЕЭС России» в эпоху трансформации российской электроэнергетики, но именно у нанотехнологий с недавних пор больше всего прав на этот «бренд». Во главе «Роснано» Чубайс уже десять с половиной лет – на несколько месяцев больше, чем в РАО ЕЭС. В 2018 году компания получила рекордную прибыль и готовится работать на долговом рынке без госгарантий, при участии «Роснано» построено почти 100 заводов, но у молодой отрасли хватает и проблем, в том числе в сфере привлечения капитала. О результатах работы «Роснано» и нанотехнологической отрасли, взаимодействии с иностранными инвесторами, перспективах приватизации и многом другом Анатолий Чубайс рассказал в интервью «Интерфаксу».
— «Роснано» существует уже больше десяти лет. Каковы главные итоги этого периода в целом и конкретно 2018 года?
— Главный итог 2018 года – это рекордная прибыль и рекордные дивиденды. Чистая прибыль по итогам 2018 года составила 5,6 млрд рублей по МСФО.
Мы получаем прибыль не первый год, но такого размера — впервые. В основе прибыли лежит существенный рост стоимости инвестиционного портфеля, которым мы управляем – в 2018 году прирост составил 14,9 млрд рублей против 7,7 млрд руб. годом ранее.
И как прибыльная компания, мы можем выплачивать дивиденды. Мы предложим совету директоров направить на дивиденды 550 млн рублей.
Обращу внимание и на то, что поступления от инвестиционного портфеля в 2018 году выросли на 17% — до 19 млрд рублей. Это, в основном, доходы от выходов из портфельных компаний. Средняя внутренняя норма доходности (показатель IRR) по 15 выходам из портфельных компаний в прошлом году составила 18,6%.
Если говорить об итогах 10 лет существования «Роснано», я бы выделил два основных. Первый — формирование наноиндустрии: «Роснано» ради этого создавалась, в этом заключалась наша миссия. Сейчас в России функционируют 97 заводов, которые были построены при нашем участии, там работают 39 тысяч человек. В прошлом году объем продаж этих предприятий составил 400 млрд рублей.
Второй итог – финансовый, но тоже имеет принципиальное значение: изначально государство вложило в нас 130 млрд рублей. А, по нашим оценкам, итоговый размер платежей в бюджеты всех уровней из наших проектных компаний уже составил 132 млрд рублей. Это при том, что из 130 млрд рублей в инвестиционную программу АО «Роснано» попало только 101 млрд рублей, еще около 29 млрд рублей ушло на некоммерческий Фонд инфраструктурных и образовательных программ (входит в группу «Роснано» — ИФ).
— К настоящему времени «Роснано» в финансовом плюсе по выходам из проектов. Но одной из задач компании является обеспечение трансфера технологий в РФ. Есть ли оценка эффективности такого трансфера, как в целом, так и по проектам, из которых «Роснано» вышла?
— Это большая сфера, в которой есть десятки примеров. Например, солнечная энергетика – возникла от швейцарской компании Oerlikon, из которой мы совместно с «Реновой» сделали технологический трансфер в Россию, закупив оборудование и построив в Чувашии завод по производству тонкопленочных солнечных панелей с КПД 9%.
Одновременно в Санкт-Петербурге «Роснано» создала в ФТИ имени Иоффе научно-технический центр тонкопленочных технологий, задачей которого было, в максимальной степени используя существующее оборудование, обновить технологический процесс так, чтобы получить новый продукт. Центр справился с задачей – придумав другую конструкцию, гетероструктурную панель, серийное производство которой осуществляется на заводе «Хевел» — и это уже российская панель с КПД около 23%.
Таким образом, шаг №1 – 100-процентный технологический трансфер, шаг №2 – технологический апгрейд. И есть шаг №3 – экспорт, которого уже удалось добиться. «Хевел» выиграл тендер на поставку солнечных панелей на электростанцию в Казахстане.
Это основополагающая для нас логика: трансфер-апгрейд-экспорт.
По ветроэнергетике мы пока находимся лишь на первой стадии. Мировой лидер по ветроэнергетике Vestas совместно с «Роснано» обеспечил технологический трансфер для производства башен, лопастей и гондол ветроэнергетических установок. Все это построено в России, и первая ветростанция с российским оборудованием в Ульяновске начала поставки на оптовый рынок с января 2019 года – но это пока лишь трансфер. Конечно же, мы думаем и про апгрейд ветроустановок в дальнейшем.
Если смотреть на эффект от зарубежных инвестиций «Роснано», то на конец 2018 года в рамках трансфера от них «Роснано» в России было запущено 9 новых производств и научно-исследовательских центров, а также передано 390 объектов прав на использование результатов интеллектуальной деятельности. В рамках трансфера из зарубежных проектов «Роснано» инвестиции на территории РФ составят по итогам 2018 года 23 млрд рублей.
— По оценкам «Роснано», сейчас на рынке наблюдается недостаток или избыток нанопроектов? Какой уровень качества этих проектов?
— На первых стадиях работы «Роснано» мы делали поштучный отбор проектов. Сейчас мы уже работаем с фондами, многие из которых нацелены не просто на отбор проектов, а на целостные технологические кластеры. И мы видим , например, что к 2024 году в России будет целостный работоспособный технологический кластер в сфере ветроэнергетики, хотя пока ветростанций в России всего лишь две. Но мы ясно понимаем, что они будут строиться и дальше. Потому что такой кластер формируются: от одной электростанции до промышленности, затем присоединятся наука и образование.
Всего мы видим пять новых кластеров наноиндустрии, которые появятся в России в ближайшие 10 лет (ветроэнергетика, переработка твердых бытовых отходов, гибкая электроника, промышленное хранение энергии, наномодифицированные материалы).
— Каким был объем российской наноиндустрии в 2018 году и доля в нем проектных компаний Роснано? Какая часть выручки предприятий наноиндустрии приходится на экспорт?
— В 2018 году предприятия наноиндустрии поставили потребителям продукцию на 1,96 трлн рублей, из которых на портфельные компании «Роснано» приходится около 20% или 400 млрд рублей.
Экспорт продукции наноиндустрии составил прошлом году 526 млрд рублей, 68 млрд рублей из которых пришлось на портфельные компании «Роснано». В среднем на экспорт приходится 33% от общего объема отгруженной потребителям нанопродукции, это очень достойный показатель.
— Какие сейчас основные сдерживающие факторы для развития российской наноиндустрии?
— Наноиндустрия подвержена всем общеэкономическим трендам, которые есть в стране. Как мы знаем, у нас «не очень» обстоят дела с инвестиционным климатом, ростом экономики. Естественно, это все отражается и на нас – мы не в безвоздушном пространстве существуем. Одной из самых сложных проблем по-прежнему остается привлечение инвесторов. Инвестклимат тяжелый — в области хайтек, а особенно в material based — еще сложнее, чем в традиционных отраслях. И это один из самых главных вызовов для нас. Вдобавок, в наноиндустрии есть внутренние специфические технологические проблемы.
Но есть и позитивные моменты. Например, если темпы роста экономики РФ составляют 1-1,5%, то у наших портфельных компаний темпы роста 15-20%, а в некоторых секторах еще больше.
— На привлечение средств иностранных инвесторов из каких регионов сейчас ориентируется Роснано? После начала конфронтации с Европой и США делался акцент на инвесторов из Юго-Восточной Азии, насколько эти планы воплотились в жизнь?
— «Роснано» также рассматривает инвесторов с Ближнего Востока, в основном, это деньги суверенных фондов ОАЭ и других стран Персидского залива. Инвесторы этого региона интересуются привлекательными по соотношению риск — доходность проектами в области альтернативной энергетики и ветроэнергетики — в частности Фонда развития ветроэнергетики.
Инвесторы из Азии и Юго-Восточной Азии достаточно сложны в работе. Например, в Японии развита система корпоративных финансов и публичного рынка, прямые и венчурных инвестиции не получили широкого распространения, поэтому найти подходящего партнера сложно. Мы ведём работу по организации встречи с ними и презентации Фонда развития Дальнего Востока и внедрения высоких технологий.
Примерно такая же ситуация с партнерами из Китая. Из-за ограничений на конвертацию капитала для осуществления иностранных инвестиций, Китай становится сложным инвестиционным партнёром, хотя отрасль прямых и венчурных инвестиции в Китае самая развитая из всех стран Юго-Восточной Азии.
— Каковы перспективы инвестиции «Роснано» в Трубной металлургической компании? Все-таки вы довольно долго уже в капитале ТМК, есть ли временные горизонты выхода?
— Да, мы давно в капитале компании, мы глубоко видим ее экономику, финансы – я лично в совете директоров ТМК. Мы считаем, что компания очень профессионально управляется и имеет потенциал роста.
Рано или поздно мы, конечно же, выйдем из нее — мы же финансовый, а не стратегический партнер. Но сроки я бы не хотел фиксировать – есть разные сценарии, которые зависят и от динамики курса акций компании. Конкретное время, оптимистично нами оцениваемое, будет определяться исходя из конъюнктуры рынка.
— За сколько «Роснано» готово расстаться с долей в «Новомете»?
— А вы предлагаете купить? Я готов поторговаться!
Могу сказать, что «Новомет», начавшись практически со стартапа, на сегодня стал одним из лидеров в российском нефтяном машиностроении. У компании, основанной сильной командой Олега Перельмана, высокий технологический потенциал.
Это реальные нанотехнологии – и в части порошковой металлургии, и в части покрытий. Речь идет о погружных насосах, работающих в агрессивной нефтяной среде, на месторождениях с трудноизвлекаемой нефтью – там требования к материалам очень высокие. Именно поэтому мы видим спрос со стороны инвесторов на компанию. Компания непубличная, но в этом году «Новомет» получил рекордную прибыль, а выручка по итогам 2018 года достигла исторического максимума и составила 23 млрд руб., что на 13% больше чем в 2017 году. При этом объем экспортной выручки вырос более чем на 20%. От импортозамещения компания перешла к экспорту: сервисные центры «Новомет» уже работают в США и Канаде.
В ответ на ваш вопрос скажу совершенно определенно – дешево не продадим.
— Расскажите, для чего было создано ООО «МП Менеджмент», СП «Роснано» со структурой владельца «Фармстандарта» Виктора Харитонина?
— Это СП является управляющей компанией инвестиционного фонда, который мы планируем создать в области ядерной медицины.
Напомню, «Роснано» запустила в России национальную сеть ядерной медицины «ПЭТ-Технолоджи». В июле мы из нее вышли, продав свою долю (49,9%) как раз «Фармстандарту». После этого он вернулся к нам с предложением строить и развивать сеть дальше. С участием «Роснано» ПЭТ-Центры открылись в 11 городах в 10 регионах РФ. Мы рассматриваем не просто масштабирование опыта, а продумываем апгрейд технологии. Например, существующими изотопами и радиофармпрепаратами можно диагностировать онкологию. А если провести апгрейд, перейдя на новые изотопы, – а это возможно на тех же циклотронах — то от диагностики онкологии можно перейти к диагностике сердечно-сосудистых заболеваний. Это сильно расширит потенциал проекта в целом.
Но, конечно же, надо двигаться и географически в другие регионы, расширяя доступ для населения к услугам высокоточной диагностики.
— Каков объем инвестиций в проект?
— Пока не раскрываем, проект структурируется.
— Если «Роснано» все-таки станет акционером Tesla в рамках сделки по выкупу компанией Илона Маска проекта Maxwell Technologies – что будете делать с этим пакетом? Продадите или оставите, чтобы оценить корпоративное управление у Маска?
— Сейчас сделка Maxwell Technologies и Tesla приостановлена.Но надо прямо сказать, что в этой истории мы игроки далеко не первостепенные. «Роснано» получило акции Maxwell в 2017 году, когда та купила одну из наших портфельных компаний — Nesscap.
Если сделка с Tesla произойдет, в результате свопа мы получим 0,07% — и никакой активной политики мы, естественно, не планируем. Наша стратегия будет чисто финансовой и абсолютно прагматичной. Мы будем смотреть на прогнозы по темпу роста акций Tesla, у которой, как мы знаем, пока большие проблемы с прибылью. Исходя из этого, будем принимать решение по срокам выхода из компании.