300 лет назад был опубликован великий роман Даниэля Дефо.
Андрей Кротков – литератор
Да, 300 лет тому назад, 25 апреля 1719 года, был опубликован роман Даниэля Дефо «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами; написанные им самим».
«Мое мнение – отнюдь не мнение невежды, а я считаю, что книги, подобной «Робинзону Крузо», никогда не было и не будет написано. Много лет обращался я к этой книге – обыкновенно в минуты, когда покуривал трубку, – и она была мне верным другом и советчиком во всех трудностях этой земной юдоли. В дурном ли я расположении духа – иду к «Робинзону Крузо». Нужен мне совет – к «Робинзону Крузо». В былые времена, когда жена чересчур надоест мне, и по сей час, когда чересчур приналягу на стаканчик, – опять к «Робинзону Крузо». Я истрепал шесть новеньких «Робинзонов Крузо» на своем веку. В последний день своего рождения миледи подарила мне седьмой экземпляр. Тогда я по этому поводу хлебнул лишнего, и «Робинзон Крузо» опять привел меня в порядок». Так говорил Габриэль Беттередж, дворецкий леди Джулии Вериндер, он же – герой романа Уилки Коллинза «Лунный камень». С ним спорить не приходится.
Робинзон Крузо – типичный авантюрист, по-нынешнему экстремал. Не сиделось ему дома в родном Йорке. Хотелось, правда, не приключений, а денег побольше, но в XVII веке зарабатывать деньги без приключений мало кому удавалось. Тем более что Робинзон (как и сам Дефо) – с точки зрения коренных природных англичан настоящий экстремал, то есть голландец по происхождению. Иностранец. А от этих иностранцев всего можно ожидать. Недаром в современном английском языке слово Dutch (голландец) родило целый куст образных выражений. Dutch feast – «встретимся под столом», пьяный разгул. Dutch concert – «кто в лес, кто по дрова», нестройное пение хором. Dutch comfort – «слабое утешение», могло быть и хуже. Dutch uncle – старый несносный ворчун. I’m a Dutch if I do – «Пропади я пропадом», «Чтоб мне пусто было». И так далее.
Экстремальный Робинзон в погоне за хорошими деньгами попадает в плен к арабским пиратам из Марокко, бежит от них, перебирается в Бразилию, обзаводится там плантационным хозяйством, которое начинает приносить доход. Проблем с обменом валюты и переводами счетов за рубеж в те времена нет – вся валюта твердая, золотая и серебряная. Сидеть бы да считать барыши. Но Робинзону опять неймется – и он всходит на борт того самого корабля, которому суждено разбиться возле необитаемого острова неподалеку от устья реки Ориноко. Там и начинается 28-летний экстрим, получивший впоследствии название робинзонады.
Известно, что на мысль сочинить «Робинзона» Дефо натолкнула реальная история английского матроса Александра Селкирка, которого за стычку с капитаном высадили возле побережья Чили на островок с названием Мас-а-Тьерра. Когда через четыре года случайно проходившее мимо судно подобрало Селкирка, он к тому времени утратил человеческий облик, одичал и тронулся умом. Вот вам и экстрим, только наоборот.
Дефо перевернул ситуацию. Его Робинзон, оказавшись в полном экстремальном одиночестве, категорически отказался праздно вкушать дармовые бананы на манер праотца Адама в тот период Адамовой биографии, когда грехопадение еще не состоялось. Он англичанин – раз. Он протестант – два. А протестант обязан, по Писанию, в поте лица добывать хлеб свой. Это единственный способ не повторить путь несчастного Селкирка.
Дефо не был психологом, но эффективность трудотерапии оценил. Женщину на остров он не заслал, помня о роковой роли прародительницы Евы. Зато снабдил Робинзона экземпляром Священного Писания, то есть духовной опорой и интеллектуальной подпиткой. Читая и толкуя Писание, Робинзон становится истинным виртуозом ремесленного богословия, величайшим мастером в искусстве то соединять, то разводить в стороны факты реальности и библейские доводы – в зависимости от того, что подсказывает common sense, здравый смысл.
Здравый смысл побеждает всегда и неукоснительно. Найдя на разбитом корабле некоторое количество денег, Робинзон сперва произносит над бесполезным на безлюдном острове презренным металлом горько-ироническую тираду, а затем, «поразмыслив» (постоянная ремарка), на всякий случай заботливо припрятывает деньги подальше.
Верного и преданного Пятницу автор послал в помощь герою только на двадцать шестом году его островного одиночества. До того Робинзон прилежно и неустанно трудится. Преобразовывает дикую природу, так как милостей от нее не ждет, но действует строго экологически. Строит, пашет, сеет, жнет и собирает в житницы. Создает уголок английской цивилизации в нецивилизованном захолустье. До того как попасть на остров, он был простым купцом, за что теперь себя жестоко корит и осуждает. Но не делает из нужды добродетель. Неустанно благодаря Божественное провидение за преподанный урок, вознося хвалы испытаниям, которые научили его многим ремеслам и трудовым навыкам, Робинзон все же мечтает вернуться домой в Англию и не считает эту мечту гордыней.
Интересно, что младший современник Дефо, француз Жан-Жак Руссо, свое учение о естественном воспитании и возвращении к природе создал во многом под впечатлением от «Робинзона». Только одно он в «Робинзоне» не заметил – то, что Робинзон вкалывает как проклятый, чтобы не протянуть ноги на лоне той природы, в которую он так счастливо, хоть и не по своей воле, вернулся.
Любопытно сравнить эпопею Робинзона Крузо с приключениями героев написанного 150 лет спустя романа Жюля Верна «Таинственный остров». Где больше правды психологической и художественной?
Герои Верна тоже свалились на необитаемый остров в буквальном смысле слова с неба (с воздушного шара) и, как говорится, в чем были. На этом воздушном шарике пролетели они расстояние совершенно невероятное – по меньшей мере треть земной окружности, от города Ричмонд, что неподалеку от устья Миссисипи, до южных районов Тихого океана, причем за очень короткое время, около трех суток (оценим реальную возможность такого полета). Их пятеро мужиков, и они – люди знающие. Сайрус Смит – инженер, причем подозрительно много знающий инженер, этакий гибрид Белла, Эдисона и Теслы. Пенкроф – моряк, а точнее – суперэксперт по мореходному делу с квалификацией опытного капитана, плюс к тому столяр, плотник и сапожник. Юноша Герберт – ботаник-любитель, но этот любитель наизусть знает систематику всей флоры земного шара и каждую травку безошибочно определяет на глаз безо всяких справочников. Гедеон Спиллет – журналист, то есть единственный практически бесполезный член команды; свою бесполезность он компенсирует исполнительностью и возложенными на себя обязанностями летописца-хрониста. Наб – хоть и простой негр, но работящий, как трактор. В целом подбирается неплохая команда спецназа, натасканная на выживание; в ней не хватает только медика.
Таинственный остров – подлинное сокровище: на нем имеется вся необходимая растительность-живность вплоть до диких ослов, обезьян и табака. Каким образом ослы и обезьяны попали на изолированный остров в Тихом океане, откуда взялся в глухом лесу культурный табак – автор не поясняет. Остается полагать, что такое выпало везение.
Иначе говоря, написано занятно, но на правду не похоже даже отдаленно. У Дефо – не то. Он даже не просит ему верить. Просто рассказывает: вот как оно все было, хотите верьте, хотите нет.
Робинзон – человек простой, неученый и немастеровитый, ничего толком не знающий и не умеющий, не владеющий никаким ремеслом. Один как перст. Политическую реальность доставшегося ему во владение острова он никак не преобразует и не называет. Просто принимает на себя – до особого распоряжения – обязанности губернатора и уполномоченного британской короны, потому что больше некому это сделать.
На Робинзоновом острове из невероятных допущений имеется только одно – дикие козы, которые в Южной Америке не водятся. То, чего Робинзон своими руками изготовить не мог ни при каких обстоятельствах (металлические изделия, одежду, порох, ром), он по воле автора нашел на разбитом корабле. Все трудовые процессы, которым Робинзон вынужден обучаться самостоятельно, описаны с предельной точностью – как и муки персонажа, который то и дело признается, что зря перепортил кучу материала, что получается у него неважно, да уж ладно – как вышло, так пусть и будет, лучше-то едва ли получится.
Задолго до Жюля Верна Дефо понимал, что меру правдоподобия нарушать нельзя – читатели не поверят, если он расскажет им, как Робинзон организовал на острове химическое, металлургическое, хлопкопрядильное и хлопкоткацкое производства. Достаточно и того, что натуральное хозяйство Робинзона слишком обширно и многопрофильно, справиться с ним в одиночку явно не по силам, даже если трудиться по двадцать часов в сутки без выходных и праздников. Но в этом – корень сюжета и замысла. Того, что мы называем правдой художественной.
Дефо оказался едва ли не первым в мировой литературе социалистическим реалистом-мифотворцем. Он искренне воспел мнимый пафос и ложную поэзию физического труда, благодаря которому молодой жадный авантюрист, стяжатель, спекулянт и работорговец развил нравственное и религиозное чувство, обогатил и расширил ум и вообще сделался образцом добродетели и справедливости. Много лет спустя русские большевики окрестили эту технологию перековкой, а многочисленные острова, на которых шла перековка якобы скверного человеческого материала в якобы отличный, получили название «Архипелаг ГУЛАГ».
Никаких книжек, кроме Библии, у Робинзона не было. Всю идеальную философию и этику он вывел исключительно на основе собственных размышлений и медитаций. Что вдвойне удивительно, поскольку в полном островном одиночестве этика и философия вроде бы не нужны. Оказывается, нужны, и еще как. Дефо показал, что этика – не модель общественного поведения, которой надо следовать по традиции, а способ защиты человека от самого себя. Но он не подозревал и не мог подозревать, что благородные принципы протестантской этики, внедряемые через государственное принуждение, могут вывернуться наизнанку и превратиться в лагерный лозунг Arbeit macht frei – «Труд освобождает». Освобождает от жизни, поскольку имеется в виду труд принудительный, каторжный и безвозмездный.
Зачем Дефо потребовалось художественно опровергать реальную историю свихнувшегося и одичавшего Селкирка? Пожалуй, он и сам бы не смог ответить на такой вопрос. Дело в том, что во всей литературной деятельности Дефо (а настрочил он около 500 сочинений, и «Робинзона» среди них числил далеко не главным) никак не просматривается определенная цель. Он брался за многое, многое проваливал, во многом преуспевал, но никаких железных мотивировок не давал. Ему словно хотелось все попробовать и во все сунуть свой длинный крючковатый нос. Так, между делом, приторговывая галантереей в Сити и сочиняя проекты улучшения национальных финансов, он создал шедевр вымысла, который уже 300 лет дает себя читать и не надоедает все новым и новым поколениям читателей.