В поисках Библейской рациональной истины.
Миллард Эриксон
Книга «»Бытие содержит два рассказа о сотворении Богом человека. В первом (Быт. 1:26-27) говорится лишь 1) о Божьем решении сотворить человека по собственному Божьему образу и подобию и 2) о Божьих делах по осуществлению этого решения. Ничего не сказано об использовавшихся при этом материалах и методах. В первом рассказе в большей степени подчеркивается, цель или обоснование сотворения человека, а именно: человек должен плодиться, размножаться и владычествовать над землей (Быт. 1:28). Второй рассказ совершенно иной: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). Здесь на первый план выходит то, как Бог творил человека.
В отношении статуса первой пары людей выдвигалось и отстаивалось множество самых разных теорий. Резкое расхождение взглядов существует в вопросе о том, следует ли считать Адама и Еву реальными историческими лицами или же чисто символическими фигурами. Традиционная точка зрения такова, что они были реальными людьми и что события библейского повествования действительно происходили в пространстве и времени. Она, однако, оспаривается рядом богословов.
Одним из наиболее решительных противников традиционной точки зрения был Эмиль Бруннер. В отличие от Карла Барта, Бруннер признавал важность вопроса об историчности Адама и Евы. Барт сказал, что подлинно важным является не вопрос о том, говорил ли на самом деле змей в раю, а вопрос о том, что именно сказал змей641. Однако Бруннер расценил это лишь как остроумный уход от вопроса, уклоняться от которого не следует. Вопрос этот должен быть рассмотрен, причем не только из апологетических, но и из богословских соображений.
По мнению Бруннера, от истории об Адаме и Еве необходимо отказаться как по внешним, так и по внутренним причинам. Под внешними причинами он подразумевал эмпирические соображения. Свидетельства естественных наук, таких как эволюционная биология, а также палеонтологии и истории противоречат церковному преданию. В частности, чем более отдаленный период прошлого мы исследуем с помощью эмпирических методов, тем меньше обнаруживаем признаков того, что природа человека была определенно выше (или хотя бы не ниже) природы современного человека. Церковная точка зрения с ее учением, что человек изначально был создан совершенным и безгрешным, включает в себя идею о золотом веке в прошлом, но научные данные свидетельствуют о все более примитивных формах человека по мере углубления в прошлое. Тем самым не утверждается, что теория эволюции является твердо установленным фактом. Но это означает признание того, что сформировавшееся у нас представление о ранней истории рода человеческого, каким бы неясным и незавершенным оно ни было, не согласуется с библейским описанием Адама и Евы. Поэтому церковь должна отказаться от убеждения, будто они были реальными людьми, ибо оно не дает ей ничего, кроме издевательств и насмешек.
В дополнение к внешним причинам Бруннер выдвигает доводы внутреннего характера, которые он фактически считает более важными. Главная проблема, связанная с церковной точкой зрения, состоит В том, что рассказ об Адаме и Еве располагается в той же плоскости, что и эмпирическая история. При таком положении библейский рассказ входит в противоречие с научным объяснением начала существования человечества. Это означает, что никто из сторонников научного объяснения не может принять ничего из содержания христианского или библейского рассказа. До тех пор пока библейский рассказ понимается как описание реальных фактов, всякому, кто принимает научную точку зрения, не остается ничего иного, как отказаться от него. Это относится как к тем, кто придерживается механистического натурализма, так и к тем, кто, будучи им неудовлетворен, заменяет его какой-либо формой идеалистического эволюционизма, вроде идеалистического эволюционизма Фридриха Шлейермахера или богословов-гегельянцев644.
Бруннер считал, что мы ничего не теряем, отказываясь от того мнения, будто в рассказе об Адаме и Еве записаны исторические события. Напротив, отказ от этой точки зрения означает необходимое очищение учения о человеке, причем в большей степени ради самого этого учения, нежели ради науке. До тех пор пока считается, что библейский рассказ Относится к двум отесанным в нем людям, он по сути не имеет большого отношения к кому-либо еще. Он мало что может сказать нам о нас самих. Но если его освободить от традиционного церковного истолкования, мы сможем увидеть, что библейский рассказ о происхождении человека описывает не какого-то жившего давным-давно человека Адама. Скорее, это рассказ о вас и обо мне, о каждом человеке в мире.
Во многих отношениях этот подход уподобляет рассказ о сотворении человека притче — такой, например, как притча о блудном сыне. Если эту притчу рассматривать как исторический рассказ о реальных фактах, то это всего лишь интересная история о юноше, ушедшем из дома много веков назад. Если же мы воспринимаем его так, как подразумевалось Иисусом, то есть как притчу, тогда этот рассказ имеет отношение к жизни и актуален для нас сегодня. Точно так же и историю Адама и Евы не следует понимать как фактически верное изложение событий из жизни двух реальных людей. Тот факт, что Адаму было дано имя, не имеет значения, так как Адам означает «человек».
Следовательно, рассказ Бытия — это не рассказ о двух давно живших людях. История, записанная в форме событий из жизни Адама и Евы, фактически относится к каждому из нас сегодня.
Миллард Эриксон, Христианское богословие. Издательство «Библия для всех», 2009, стр.1088. С-Петербург.