Толкования Царства Божьего.
Джорж Лэдд
Существует множество разных толкований Царства Божьего с бесконечным количеством разных деталей и подробностей. В период от Августина до реформаторов преобладающее представление о Царстве так или иначе было связано с церковью.
Сейчас так мало кто думает, даже среди ученых–католиков. Церковь — это народ Царства, но отождествляться с самим Царством она не может. С классическим вариантом старого либерального подхода можно ознакомиться, прочитав книгу Гарнака «Сущность христианства», где Царство Божье представлено как чисто пророческая вера, которой учил Иисус: отцовство Бога, «братство людей», бесконечная ценность индивидуальной души и этика любви. Очевидный апокалиптический элемент учения Иисуса был только оболочкой, обусловленной временем, а внутри этой оболочки содержалось Его истинное религиозное послание. Не эсхатологических толкований Царства Божьего — целый легион. Многие ученые понимали Царство прежде всего в свете личного религиозного опыта — как правление Бога в отдельной душе.
В 1892 г. Иоганн Вайсс выпустил небольшого объема книжку под заголовком «Проповедь Иисуса о Царстве Божьем», в которой он утверждает, что отношение Иисуса к Царству напоминало отношение иудейских апокалиптиков, — это и будущее, и эсхатология. Победа Царства Божьего над сатаной уже одержана на небесах; следовательно, Иисус провозглашает его пришествие на землю. Царство будет исключительно сверхъестественным деянием Бога, и когда оно настанет, Иисус будет божественным Сыном Человеческим.
Альберт Швейцер подхватил эту идею и истолковал всю жизнь Иисуса с точки зрения эсхатологического понимания Царства, пришествия которого Иисус ожидал в непосредственном будущем, — это толкование получило название konsequente Eschatologie (последовательной эсхатологии). Этическое учение Иисуса было создано только для краткого промежутка времени, остававшегося до конца века сего (временная этика), а не для обычной жизни людей в обществе. Царство не пришло, и Иисус умер в отчаянии и разочаровании. Для Швейцера «исторический Иисус» был именно таким — разочаровавшимся апокалиптиком I века. Со времен Вайсса и Швейцера большинство ученых признавало, что апокалиптический элемент — суть, а не оболочка учения Иисуса, однако лишь немногие современные ученые рассматривают Царство исключительно с эсхатологической точки зрения.
Исключение из правила — Ричард Хайерс. Рудольф Бультман принимает идею скорого прихода эсхатологического Царства правильным историческим толкованием послания Иисуса, но подлинное значение следует понимать в экзистенциальном ключе: близость и требования Бога. В Великобритании наиболее авторитетным толкованием стала «реализованная эсхатология», предложенная Ч.Х.Доддом. Додд, в отличие от Гарнака, не просто сбрасывает со счетов апокалиптический язык; он трактует этот язык как серию символов, обозначающих некую реальность, недоступную для непосредственного человеческого восприятия. Царство Божье, описанное апокалиптическим языком, на самом деле представляет собой трансцендентальный порядок вне времени и пространства, а миссия Иисуса — принести его в историю. Это трансцендентная «иная полнота» вошла в историю. «Иная полнота» Додда носит скорее платонический, чем библейский характер. Это событие воплощает в истории все надежды пророков. Вот что понимает Додд под «реализованной эсхатологией».
Додда критикуют за то, что он умаляет футуристический аспект Царства, и в последних своих публикациях он признает, что Царство все же должно свершиться и «в не истории». Однако многие ученые последовали за Доддом, считая, что наиболее яркая отличительная черта учения Иисуса — присутствие Царства. Если в чем–то большинство ученых и достигло согласия, так это в представлении о Царстве как реально существующем настоящем и будущем. В. Г. Кюммель считает, что основное значение Царства — это эсхатон, новый век, аналогичный веку иудейских апокалиптиков. Иисус провозгласил, что этот новый век близок. Кюммель утверждает, что век этот уже присутствует, пока что только в образе Христа, но не Его учеников. Будущее эсхатологическое Царство уже проявилось в служении Иисуса. Не вполне понятно, каким образом, по Кюммелю, Царство может быть одновременно и будущим эсхатоном, и текущей деятельностью Иисуса.
Другие ученые разрешили эту проблему, придя к выводу, что Царство — это будущее, но оно так близко, что его силу уже можно ощутить, — так рассвет предшествует солнечному дню; иначе говоря, присутствовали признаки Царства, а не оно само. Иеремиас отстаивает другую позицию. Он хвалит Ч.Х. Додда за реальный скачок в истории толкования, которым стала теория о воздействии Царства на настоящее, однако он и критикует того же Додда за недостаточное внимание к эсхатологическому аспекту. Вместо «реализованной эсхатологии» Додда Иеремиас предлагает «эсхатологию в процессе реализации».
Иеремиас понимает все служение Иисуса как событие, посредством которого реализуется Царство. Он относит к этому периоду реализации даже Иоанна Крестителя, потому что Дух сошел на него, таким образом время спасения началось. Весть Иисуса о Царстве Божьем и случаи чудесного изгнания Им бесов были проявлением Царства в истории. Однако Иисус ожидал неизбежного эсхатологического свершения Царства, которое включало бы в себя Его собственное воскресение и парусию. Иеремиас поддерживает мнение Додда: Иисус рассматривал Свое воскресение, парусию и свершение Царства как единое событие, в ходе которого проявляется триумф Бога. Ученики на собственном опыте испытали парусию Иисуса, когда Он являлся им после воскресения. Только после Пасхи ранняя церковь стала разделять парусию и воскресение.
Непросто заметить существенную разницу между взглядом Иеремиаса и подходом Додда, которого он критикует. В определенных кругах евангельских христиан Америки и Великобритании широко распространился довольно новаторский взгляд на Царство. Приняв в качестве предпосылки, что все ветхозаветные пророчества об Израиле должны исполниться буквально, диспенсационалисты резко разграничивают между собой Царство Божье и Царство Небесное. Последнее — это правление небес (Бога) на земле и прежде всего относится к теократическому Царству, которое обещано Израилю в Ветхом Завете. Евангелие от Матфея рассказывает только об иудейской стороне Царства.
Когда Иисус объявлял, что Царство Небесное близко. Он имел в виду земное теократическое Царство, обещанное Израилю. Но Израиль отказался от предложенного Царства, и, вместо учреждения Царства в Израиле, Иисус обратился к народу с новым посланием, предлагая мир и служение всем, кто в Него поверит, и начав формирование новой семьи верующих, не ограниченной никакими расовыми барьерами. Таинство Царства Небесного в Мф. 13 заключается в христианской вере как форме Божьего правления над всей землей, имеющего место между двумя пришествиями Христа.
Закваска (Мф. 13:33) всегда символизирует зло; в Царстве Небесном — церкви верующих — истинное учение будет искажаться ложным. Нагорная проповедь — закон Царства Небесного; это Моисеев закон ветхозаветного теократического Царства, истолкованный Иисусом, и он должен действовать в Царстве земном. Царство Небесное, отвергнутое Израилем, станет реальностью по возвращении Христа, когда Израиль обратится и ветхозаветные обетования о возрождении Царства Давида исполнятся в буквальном смысле.
Основная идея этого богословия в том, что существует два Божьих народа, Израиль и церковь, у которых разные судьбы, согласно двум божественным замыслам. В течение одного года (1963 — 1964) независимо друг от друга были написаны и вышли три книги, в которых Царство истолковывается в основном с точки зрения истории искупления. Царство — это царственное правление Бога. С ним связано два момента: исполнение ветхозаветных обетовании в исторической миссии Иисуса и завершение века и времени, ведущее к началу Века Грядущего.
Джорж Лэдд, Богословие Нового Завета: Пер. с англ. — СПб.: Христианское общество «Библия для всех», 2003. — 800 с.