В кругу подделок под христианство.
Пол Дэвид Трипп
Когда Бог привлекает нас к Себе, Он не призывает нас развивать некое отдельное измерение нашей жизни, именуемое «духовностью». Нет, Он призывает нас посвятить каждый аспект и всякое измерение нашей жизни Ему; жить так, как если бы Он действительно был в центре всего, что мы есть и чем мы обладаем. Истинная духовность заключается не в выполнении множества новых дел (хотя это тоже будет происходить). Истинная духовность заключается в совершении всего, что мы делаем, ради новой цели, и, в силу этой новой цели, — по-новому. Истинная духовность заключается в посвящении Богу того, что в прошлом я всегда удерживал для себя. Она состоит в понимании того, что Его благодать спасает меня от меня самого, вдохновляя и наделяя силой жить в преданности Ему.
Таким образом, благодать Христова фактически возвращает мне мою человечность. Чем, по вашему мнению, должна была характеризоваться изначально подлинная человеческая жизнь? Какой была изначальная (при этом остающаяся неизменной) цель человеческого существования? В центре нашей жизни должны были быть служение Богу и любовь к ближним. В практических, осязаемых отношениях моя жизнь должна свидетельствовать о преданности Богу и самоотверженной любви к ближним. Если это не так, я не воплощаю в жизнь ни истинное христианство, ни истинную человечность. Истинная духовность неразрывно связана с содержанием повседневной жизни и истинной человечностью. Моя подлинная человечность проявляется ярче всего именно тогда, когда я истинно пребываю в поклонении Бога и действенно являю любовь к моему ближнему.
Характеристики подделки.
Давайте теперь рассмотрим внимательнее, как ложная духовность уводит нас от Христа. Вот пять наиболее характерных пагубных проявлений поддельной веры:
Преданность Христу подменяется преданностью христианству.
Системы, традиции, святые места, учреждения, зрительные образы и культура христианства вызывают у людей интерес и вдохновляют их, и так это и должно быть. Опасность состоит в том, что в действительности они могут заменять собой отношения со Христом. Это находит отражение в притче Христа о фарисее и мытаре (см. Лк. 18:9–14). Хотя фарисей был религиозным человеком и пребывал в храме на молитве, его молитва не была плодом отношений с Богом и покорности Ему. Если вы обратите внимание на содержание молитвы, то поймете, что фарисей, будучи твердо убежден в собственной праведности, по сути, заявлял Богу, что не нуждался в Нем.
Можно смешивать принадлежность к христианству с принадлежностью ко Христу. Я могу служить внешним атрибутам христианства и восхищаться ими больше, чем я служу Христу и восхищаюсь Им. Я могу и должен радоваться тому, что приобщился к культуре христианства. Но это ничто в сравнении с обретением избавления и помощи, которые доступны мне каждый день благодаря тому, что я приобщился к благодати Христовой.
Библейская мудрость подменяется библейскими познаниями.
Человек может возрастать в библейском познании, не возрастая при этом в святости или мудрости. Я двадцать лет проработал в одной из лучших семинарий мира и наблюдал это вновь и вновь. Учебная программа этой богословской семинарии чрезвычайно сложная. Студентов учат анализировать важнейшие вопросы веры. При этом третьекурсники, которым оставалось всего несколько месяцев до выпуска, неоднократно обращались ко мне за советом и наставлением, поскольку они осознали, что поступали глупо во время обучения в семинарии и теперь пожинали плоды своей глупости.
Это ужасно, но это правда. Знание и глупость могут уживаться, хотя кажется, что это невозможно. Мудрость — это нечто более глубокое, чем интеллектуальное понимание. Мудрость — это нечто такое, что вы воплощаете в жизнь. Мудрость вы являете не в обширности своих познаний. Вы являете мудрость в том, как вы мыслите, чего желаете, что избираете, как действуете, как реагируете на действия других, что говорите и как поступаете в жизненных ситуациях и в отношениях с окружающими вас людьми.
Христианская зрелость подменяется приверженностью системе богословия и правил
Если ваше христианство есть нечто меньшее, чем предание всех мыслей и побуждений сердца владычеству Иисуса Христа, и чем неугасимая жажда Его преображающей благодати, то ваше христианство сведется к системе богословия и правил. Должен отметить, я люблю библейское богословие и очень благодарен за мудрость, откровение и защиту закона Божьего. Но если бы мы нуждались только в идеологии и этике, не было бы необходимости в пришествии Иисуса в наш мир!
Опасно определять христианскую зрелость человека его библейской грамотностью и глубиной его богословских познаний. Опасно сводить библейскую зрелость к тому, насколько строго вы придерживаетесь того или иного списка правил. Такую «духовность» Бог резко осуждал в Ветхом Завете (см. Ис. 1; 29; особенно 29:13). Благодать Христова была дана мне, чтобы преобразить меня на уровне самых глубоких, самых сокровенных побуждений, мыслей, желаний, целей, устремлений и влечений моего сердца. Христианство, которое не содействует духовности сердца, не является истинным библейским христианством (см. Нагорную проповедь, Мф. 5-7).
Искреннее послушание Христу подменяется исполнением новых «религиозных» дел
Иногда то, что внешне напоминает послушание, может вообще не быть послушанием. Позвольте привести два примера, в которых многие родители узнают себя и своих детей. Вы просите, чтобы ваш ребенок выключил свою игровую приставку и убрал в своей комнате. Идя по коридору, он громко и очень неуважительно жалуется на то, что вы его об этом попросили. Если послушание — доброхотное подчинение сердца власти, которую Бог поставил над ним, то этот ребенок не послушен. Нет, то, что немного напоминает внешнее послушание, послушанием вовсе не является, — мы имеем дело с непокорным сердцем, подчиняющимся власти другого неохотно. Ваша дочь-подросток может спорить с вами о той формулировке, в какой вы недавно выразили свою просьбу, обращенную к ней. Она истолковывает ваши слова, вовсе не руководствуясь побуждениями сердца, исполненного желанием слушаться вас. Нет, она законнически ищет противоречия в ваших словах, чтобы найти какую-то лазейку, с помощью которой можно было бы вырваться на свободу.
Таким же образом мое участие во встречах и служениях моей церкви может вовсе не быть проявлением доброхотного послушания. Возможно, это просто элемент моей системы предписанных мною же самоистязаний и «спасительных» действий, попытки успокоить совесть, встревоженную тем обстоятельством, что в действительности я живу так, как если бы моя жизнь принадлежала мне самому. Кроме того, вполне может быть, что я дорожу своим членством в церкви по культурным или личным соображениям, так что я «служу», чтобы меня считали «достойным прихожанином». Первое превращает мое членство в церкви в бездейственную форму терапии. Во втором случае я оказываюсь просто членом клуба, а не участником непрекращающегося праздника Божьей благодати и слугой, который приносит доброхотные жертвы ради Царства Божьего.
Уподобление Христу в жизни подменяется участием в служении.
Хорошо и правильно, если местная церковь создает, организует и осуществляет различные служения Тела Христова. Но Христос призывает меня посвятить все в моей жизни Ему, дабы служить Ему, а не только то, на чем заостряет внимание моя церковь.
Это означает, что для меня не может быть приемлемым образ мыслей, который допускает разделение между жизнью и служением. У меня должны вызывать недоумение попытки служить «эпизодически», без полного посвящения всех сил и всего времени Богу. Видите ли, согласно такой модели, в основном все в моей жизни я удерживаю для себя самого, все принадлежит мне и управляется мною. Истинное же христианство характеризуется таким подходом к служению, когда я всецело посвящаю себя Богу, — это требование касается всех людей, принадлежащих Богу, и распространяется на все времена. Жизнь как служение и служение как жизнь.
Я не должен рассматривать свою жизнь как нечто отдельное от служения, и в то же время я не должен считать служение чем-то отдельным от моей жизни. Я должен рассматривать абсолютно все в своей жизни как то, что дает мне возможность служить. Я не просто должен быть готов служить иногда. Я не просто должен быть «готов пользоваться возможностями служения». Нет, я принимаю решение жить как служитель: мои действия, реакции и поступки в большей степени определяются желанием участвовать в том, что совершает на земле Бог, чем стремлением удовлетворять свои хотения и потребности.
Я не знаю, как вы, но я вижу зачатки всех этих тенденций в своем хождении пред Богом. Я действительно склонен желать такого христианства, в котором не нужно было бы ничем жертвовать. Я действительно хочу управлять собственным миром. Я действительно хочу следовать за Господом и в то же время жить ради собственного удовольствия. Я действительно ропщу, слыша Господень призыв. Бывает, что мне хочется лишь внешней духовности, а не христианства, в котором власть над моим сердцем принадлежит Богу.
Пол Дэвид Трипп / отрывок из книги „Разрушенный дом“ /