Это не депрессия, но тоже опасно для карьеры и жизни. Тысячи россиян не замечают, что выгорают на работе.
Наталья Гранина
Всемирная организация здравоохранения официально признала и включила в перечень заболеваний синдром эмоционального выгорания. Главный признак болезни — стресс на работе. Но официально такой диагноз могут поставить только с 1 января 2022 года, когда вступит в силу новый каталог международной классификации болезней. О том, как люди «сгорают» и как от этого спастись, «Ленте.ру» рассказала врач-психотерапевт, руководитель отделения психиатрии и психотерапии Ильинской больницы Оксана Чвилёва.
«Лента.ру»: С точки зрения медицины — что вообще такое эмоциональное выгорание?
Оксана Чвилёва: Психиатры под этим подразумевают психологическое истощение, которое связано с долгим и постоянным воздействием стресса средней и малой интенсивности на работе. Если это внезапный и сильный стресс — это одна история: происходит несчастье, беда, и нужно что-то срочно с этим решать. А когда что-то вроде бы слабенькое, но зато постоянное — поначалу мы даже и внимания на некий дискомфорт не обращаем. Я привожу своим пациентам такой пример: в Средневековье была популярна пытка, когда человеку на макушку капали воду, и через какое-то время жертва сходила с ума. Казалось бы, это всего лишь капелька воды, но со временем она ощущалась как кувалда.
Кто в опасности?
Обладатели профессий, связанных с коммуникациями, где нужно постоянно общаться с людьми: врачи, психологи, учителя. Сейчас уже в группе риска и менеджеры по продажам. Им все время нужно держать себя в форме и сдерживать эмоции.
Но все же чаще попадают под огонь «сочувствующие», «помогающие» профессии. И я бы сказала, что врачи выходят тут на передний план. Они постоянно сталкиваются с чужой болью, страданиями, частыми смертями, особенно в паллиативе, в реанимации. Это ведь не может проходить бесследно. Часто эмоциональное выгорание — это просто защитная реакция организма.
Как на практике это проявляется?
Выделяют несколько стадий. На первой, как правило, человек испытывает раздражительность, тревожность, у него падает интерес к его деятельности. Обычно это состояние мало кого пугает, оно рассматривается как плановое. Нам кажется — ну, с кем не бывает, просто не выспался и прочее. Но если ситуация не меняется, то все переходит в стадию неадекватности эмоциональных реакций. И не только в профессиональном поле, но и дома. То есть уже близкие понимают, что с человеком что-то не так. Например, по любому поводу может взорваться, выдает эмоциональные реакции, не соответствующие происходящему. Наступили ему на ногу, а он на обидчика с кулаками бросается, обрушивает все проклятья мира. Появляется безразличие к работе, частые ошибки, цинизм.
Последняя стадия — это когда происходит личностная отстраненность, профессиональная деформация, психосоматические нарушения. Наступает равнодушие, человеку все равно, что происходит вокруг, ему ничего не интересно.
Это состояние может быть необратимым. Конечно, человек не подлежит какому-то списанию, но ему может даже потребоваться уход из профессии, так как он не сможет быть эффективным и не сможет восстановиться.
Почему вы говорите об эмоциональном выгорании только в контексте профессий? Разве не может выгореть, скажем, человек, который долгое время борется с прогрессирующей болезнью? Или мать, уставшая воспитывать детей?
Термин «эмоциональное выгорание» как раз подразумевает риски в профессиональной деятельности. А все остальное — это уже другие истории, другие состояния, другие диагнозы. Ну и, соответственно, другое лечение.
Как быстро можно выгореть?
Сроки у каждого индивидуальны. У одного — это может длиться несколько лет, у другого — несколько месяцев. Развитие различных патологий может идти по-разному.
Разве нет какого-то минимального или максимального периода?
Имеет значение комплекс факторов. Это зависит и от личностных особенностей человека, его ресурсов и того, как он восполняет свои эмоциональные силы, и от условий на работе. Допустим, ты врач, понимаешь, что лечишь и спасаешь людей — то есть перед тобой стоят высокие цели. Однако если рабочая нагрузка очень большая, нет поощрения труда, нет возможности развиваться в профессии, постоянно занижают твои успехи, обесценивают — конечно, это неблагоприятно сказывается на психологическом состоянии.
Если на работе нервная обстановка, недовольный начальник, то хорошая зарплата может это компенсировать или не допустить профессиональную деформацию?
Для кого-то, наверное, да. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что у каждого человека свои ценности, мотивации, приоритеты. В идеале, конечно, надо, чтобы было сочетание материального и морального. В последнем случае не обязательно грамоту давать. Если руководство и коллеги ценят, отмечают — уже важно. Хорошо бы сотрудника почаще хвалить, если нет возможности поощрять материально. Человек должен получать какую-то отдачу от работы, понимать, что это все не вхолостую.
Вы сказали, что скорость выгорания зависит от личностных особенностей. Каких?
Самые уязвимые тут — перфекционисты. То есть люди ответственные, имеющие высокие внутренние стандарты, которым они должны соответствовать. Но ведь невозможно всегда быть совершенным — и дома, и на работе, и везде. В результате перфекционист бежит как белка в колесе к идеалу, который в принципе недостижим. И ему кажется, что все, что он делает, впустую. Это очень способствует выгоранию.
Вам не кажется, что так часто употребляемые в последнее время термины «депрессия» и «эмоциональное выгорание» — это во многом дань моде?
Сомнительная радость — быть в депрессии. Вряд ли тут уместно употребление слова «модно», но это если мы говорим об истинной депрессии. Очень часто из психиатрии в обычный обиход перекочевывают многие термины. И употребляя их, люди, к сожалению, путают понятия. Например, грустно кому-то — тут же вывод: у него депрессия. Но это, конечно, вовсе не так. Просто этим словом человек выражает сегодняшнее плохое настроение. Однако к патологии это не имеет никакого отношения.
Депрессия все же тяжелее эмоционального выгорания? Или одно состояние переходит в другое?
Это разные патологии. Ведь довольно часто на фоне какого-то основного заболевания развиваются сопутствующие. Синдром эмоционального выгорания нередко сопровождает депрессию, особенно если человек уже дошел до второй и третьей стадии. Но это не значит, что выгорание — то же самое, что и депрессии.
Как помочь «выгоревшему»? Можно ли его снова зажечь, увлечь?
Сложность в том, что на первой стадии обычно человек не понимает, что с ним что-то не так. Те, кто испытывает легкий стресс, не в состоянии определить, что у него начинает формироваться какая-то патология. Обычно он думает, что просто устал. Кто-то ругает себя за лень и начинает сам себя подстегивать — то есть ставит перед собой задачи быть выше, сильнее, умнее. Пока не дойдет до ручки.
Что значит — до ручки?
Эмоциональное выгорание опасно суицидами. Это не такое уж редкое явление в «помогающих» профессиях.
На Западе есть много работ, посвященных этой проблеме. В России есть данные о суицидах, совершенных на профессиональной почве?
Статистики такой не видела. По аналогии с другими странами подозреваю, что такие случаи есть. Но нужно иметь в виду, что в разных национальных культурах — разные способы снимать напряжение. В некоторых странах, в том числе и в России, очень часто с пятницы по воскресенье с помощью алкоголя расслабляются. Это, конечно, тупиковый путь, он дает иллюзию временного облегчения, но ситуацию не меняет. Наоборот — возникает дополнительная проблема в виде хронического алкоголизма, наркомании.
Реально ли справиться с выгоранием самостоятельно, или обязательно идти к врачу?
Все зависит от того, на какой стадии находится пациент. Конечно, если ситуация не запущена, можно справиться самостоятельно. И поэтому я рада, что в СМИ начали об этом говорить. В результате многие люди начинают задумываться, что, может быть, с ними что-то не так, что это не просто какой-то каприз, когда не хочется идти на работу.
Самое простое — пересмотреть режим труда и отдыха. Неслучайно ведь были установлены нормы рабочего времени. Переработка не способствует психологическому здоровью. Иногда приходит на прием пациент, начинает жаловаться на то и на это. «А давно вы в отпуске были?» — спрашиваю. «Три года назад», — отвечает. И не просто отвечает, а еще и гордится своими стахановскими подвигами. И не понимает, что от работы без отдыха и без выходных пользы — чуть, потому что в конце концов она становится неэффективной. Сходите в долгожданный отпуск! Обучение, повышение квалификации — тоже один из важных способов профилактики выгорания. И кроме работы должно быть что-то еще, какие-то увлечения. Важно найти то, что человеку дает эмоциональную разрядку и подпитку вне работы, посвятить этому больше времени. Профессия — это не вся жизнь, а только ее часть.
К вам часто обращаются с жалобами на выгорание?
Иногда могут подойти коллеги и тихо спросить, что можно сделать. Но, как правило, такие истории не прилюдные, а достаточно интимные. У нас выгорание до сих пор считается чем-то стыдным.
Мне кажется, наоборот. В последнее время начали активно говорить про это.
Вы слышали, чтобы кто-то громко заявил «Все, я выгорел»? Обычно в обществе успешных считается, что это они выгорают, а я — молодец, передовик. До сих пор слово «выгорел» для многих синоним «ты слабак».
Если человек сходил в отпуск, но после возвращения снова впал в депрессию, что делать?
Если человек не хочет возвращаться из отпуска — это тоже важный знак. Значит, недостаточно накопил ресурса, не набрался сил. В идеале какая картинка должна вырисовываться? Утром хочется на работу, а вечером — домой. И из отпуска тоже хочется в коллектив. Потому что работа — любимая, ты ощущаешь моральное удовлетворение от процесса деятельности, достигаешь целей, получаешь материальное вознаграждение. Конечно, если отпуск всего неделя за весь трудовой напряженный год, вряд ли за этот срок можно восстановить ресурсы. Да еще если предполагаешь, что, когда выйдешь из отпуска, коллеги начнут косо смотреть, потому как во время твоего отсутствия им приходилось за тебя трудиться.
Сколько оптимально отдыхать?
Не меньше трех недель за раз при интенсивном графике. Должно быть достаточно времени, чтобы выпрыгнуть из привычной колеи. И тогда будет нормальное восстановление психической сферы. На неделю, на две — этого мало. Когда ты возвращаешься на свои галеры, то возникает такое чувство, что будто никуда и не уходил. И в итоге снова начинается бег в колесе.
Медикаменты, антидепрессанты в этой ситуации рекомендуют?
Некоторые приходят: а что нам попить, чтобы не было такой раздражительности, не было такой злости. Но если мы используем только медикаменты — это временная помощь. Мы убираем симптомы, а причины и образ жизни остаются. Выпить спазмолитик, когда спазмы в животе, — это, конечно, поможет. Но мы не убираем источник, не решаем проблему в целом. Важен глобальный взгляд на ситуацию, и к решению надо подходить с позиции образа жизни, приоритетов и ценностей человека, его индивидуальности и понимания его истинных потребностей.
Родственникам «выгоревших» что можно посоветовать? Что делать, если они видят, что их близкий неадекватен после работы?
Нет универсального способа, который может подойти абсолютно всем. Кому-то действительно нужно, чтобы к нему какое-то время не подходили, оставили в покое. А кто-то наоборот — ждет, что начнут интересоваться. У каждого свои потребности, часто противоречивые. А, допустим, напечатают какие-то конкретные рекомендации в журнале, жена прочитает, начнет применять, а муж — в недоумении. Она ему: «Я читала статью, там сказали, что все это нужно делать. Но какой-то ты у меня не такой. Почему тебе это не подходит?»
Психиатры говорят, что эмоциональному выгоранию подвергаются в основном представители интеллектуальных, творческих профессии. Почему?
Человек — это один из самых сложных механизмов, которые создала природа. Люди «помогающих» профессий часто общаются не только с конкретными людьми, но и с их окружением. Например, если речь о врачах — с родственниками пациента. То есть в работе им нужно соблюсти очень много условий, а не только применить какие-то интеллектуальные знания по конкретной проблеме. Тот же врач постоянно находится в ситуации непредсказуемости, ведь трудно заранее предугадать, как на тебя будет реагировать клиент.
Получается, что выгорание для творческих людей — это практически неизбежность? Ведь есть стереотип, что даже самое любимое дело рано или поздно превращается в рутину.
В какой-то степени эмоциональное выгорание — это социальный вопрос. Я думаю, что государство не может не обращать на это внимания, особенно в ситуации с сотрудниками бюджетной сферы, у которых оплата труда несопоставима с усилиями, которые они прилагают работе. Иначе вы получите специалистов с низкой эффективностью, а потом они просто будут уходить из профессии.
Вчера только разговаривала с коллегой. Она врач, работает пять дней в неделю на одном месте. Но материальная составляющая оплаты труда недостаточная, чтобы нормально жить. Поэтому она собирается устраиваться на еще одну работу — то есть будет трудиться пять дней в неделю с 8 утра до 8 вечера. Человек приезжает домой в 22 часа, и уже в 8 утра ей нужно быть на рабочем месте. Насколько такой сотрудник может восстановиться, пообщаться с детьми дома? Он вообще может отдохнуть, отключиться от бесконечных решений проблем пациентов?
Наверное, интенсивный режим позволителен совсем юным работникам?
Это плохо в любом возрасте. Есть лимит психического восприятия какой-то полезной информации, когда ты можешь быть эффективным. Естественно, бывают какие-то авралы, но это совсем другая ситуация. Допустим, мы ставим своему организму задачу: три месяца нужно выдержать такой дикий темп. Мы подсознательно концентрируем свои внутренние силы, потому что знаем, что скоро можно выдохнуть. А когда авралы становятся чем-то постоянным — это губительно. В нормальном ритме сердце бьется 60-70 раз в минуту, оно может увеличить скорость и до 150, когда мы бежим, допустим. Но человек ведь не может все время бежать!
Дауншифтеры — то есть люди, которые бросают карьеру на самом пике и уезжают «в деревню, в глушь», — это как раз выгоревшие на работе?
Не могу сказать, у кого какие мотивы. Возможно, резкая смена деятельности может быть одним из проявлений выгорания. Человек чувствует, что для спасения ему нужна перестройка. И речь здесь уже не столько о спасении профессиональной деятельности, сколько о спасении жизни. Страшно, когда человека не радуют ни встречи с друзьями, ни дети, ни внуки. Самое тяжелое состояние — когда внешне вроде бы все благополучно, вроде бы все хорошо, а смысла — зачем, для чего все это — ты уже не видишь.