Но до конца схожие в своей любви ко Христу.
Андрей Суховский
В церковной традиции их нарекли «Святыми верховными апостолами». Так они разделили верховенство и стали олицетворением апостольства вообще.
Ткань повествования в новозаветном тексте – это не парусина, а кружево. Многое недосказано, многое оставлено нашему воображению. Например, в книге Деяний апостолов есть эпизоды, посвященные Петру, еще больше говорится о деятельности Павла, однако другие апостолы упоминаются либо мельком, либо не упоминаются вовсе. Возможно, именно поэтому Петр и Павел в сознании христиан стали неразрывной парой.
В церковной традиции их нарекли «Святыми верховными апостолами». Так они разделили верховенство и стали олицетворением апостольства вообще. Еще большую роль в закреплении этой ассоциативной связи сыграло европейское искусство: величественные соборы, названные Петропавловскими, картины знаменитых художников, музыкальные произведения и т. п. Но в реальности эти апостолы не были так уж близки. Они были разными по социальному происхождению, образованию, характерам и миссии.
Жизнь каждого явила парадокс благодати и таинство призвания Божьего. Петр, неискушенный в Законе рыбак, выросший в Галилее языческой, был послан Богом благовествовать иудеям. Павел, законник и фарисей, воспитанный при ногах Гамалиила, был призван проповедовать не знающим Писания язычникам. Он так и пишет в одном из своих посланий: «Мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных — ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников» (Гал. 2:7-8).
Разные при жизни, Петр и Павел стали едины в мученичестве за Христа. Согласно церковному Преданию, они оба были казнены 29 июня. Павла обезглавили, а Петра распяли вниз головой. Судя по кратким упоминаниям в Новом Завете, их жизненные пути пересеклись всего несколько раз. Павел, спустя три года после обращения, посетил Иерусалим и гостил у Петра пятнадцать дней (Гал. 1:18). Потом они встретились через четырнадцать лет на апостольском соборе и затем еще раз в Антиохии.
Но, тем не менее, Павел несколько раз упоминает Петра в Первом послании к Коринфянам и в Послании к Галатам1. А во Втором соборном послании Петра можно найти строки, посвященные Павлу2. Эти взаимные упоминания не только раскрывают сложные отношения апостолов, но и высвечивают их личные достоинства и недостатки. Текст из Послания к Галатам повествует об одном неприятном инциденте, в который был вовлечен апостол Петр.
Павел пишет: «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» (Гал. 2:11-14).
Апостол, который бесстрашно исповедовал свою веру перед синедрионом, стал таиться, устраняться и опасаться. Кого!? Некоторых от Иакова… Неужели у них в Иерусалиме была такая тоталитарная секта, что Петр вынужден был спасовать? А ведь именно он открыл саму возможность проповеди язычникам, не побоявшись некогда войти в дом Корнилия.
Мы видим здесь пример и непоследовательности, и малодушия, и лицемерия. Петр опасался упасть в глазах иерусалимских братьев и отверг братьев из язычников. Правда, и остальные иудеи поступили также. Павел был единственным, устоявшим перед соблазном. По странной иронии Петр оказался нетверд и дрогнул, а Павел – возвеличился3.
Однако он в данном случае ничем особо и не рисковал, ведь его мало что связывало с иерусалимской церковью. Неблаговидность поведения Петра в этой ситуации очевидна. Но присмотревшись пристальнее, мы, возможно, увидим изъян и в подходе самого Павла. Бесспорно, его отличала особая прямота. Он был бескомпромиссен и стремителен в своем движении к цели. Но твердость убеждений иногда перерождалась у Павла в жесткость по отношению к людям. В Антиохии под удар попал Петр, дальше с Павлом вынужден был расстаться Варнава. Конфликт между давними друзьями и соработниками возник из-за Марка, племянника Варнавы.
Вот как эту ситуацию описывает Лука в Деяниях апостолов: «По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут. Варнава хотел взять с собою Иоанна, называемого Марком. Но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр» (Деян. 15:36-39).
«Огорчение» — это очень мягкий перевод греческого слова «παροξυσμός», означающего ссору, жестокий спор, острое разногласие. Апостолы расстались не в лучших чувствах. Павел проявил твердость по отношению к Марку. Но неужели это был такой принципиальный вопрос? Да, очевидно, Марк не оправдал каких-то ожиданий Павла. Однако ценой непреклонности стал разрыв с Варнавой, благодаря которому Павел некогда вошел в служение.
А ведь, согласно церковному преданию, Марк впоследствии стал одним из четырех евангелистов! И, если он действительно был причастен к написанию второго Евангелия, перед нами возникает неожиданный ракурс эпизода, описанного в Деяниях. Ведь будущность самого Марка была бы поставлена под вопрос, если бы Варнава, сын утешения, не проявил милости там, где Павел проявил принципиальность, если бы Петр не принял Марка под свое покровительство, назвав сыном (1 Пет. 5:13).
Бог потом все расставил по своим местам. В конце своего жизненного пути Павел, оставленный почти всеми, с кем он трудился ранее, писал Тимофею: «Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения» (2 Тим. 4:11)4. Но это, пожалуй, был второй шанс для Павла, а не для Марка.
Мы не знаем, встретился ли Павел в Риме с Петром, но это вполне могло произойти. Ведь Петр явно не таил обиды на Павла за выволочку, которую тот ему устроил. Он мог бы оскорбиться, памятуя об апостольском авторитете, заслугах и т. п. Разве он не заслуживал уважения? Разве Павел не мог поговорить с ним наедине? Но мало того, мы ведь узнаем о проступке Петра из послания к галатийской церкви. То есть, Павел придал этот случай еще большей огласке. Конечно, исключительно в педагогических целях… Может, это и хорошая тактика, но при совершенном отсутствии такта. Легко поставить себя на место Петра и представить всю гамму возможных чувств.
Однако, когда Петр упоминает Павла в своем Втором соборном послании, мы не видим никакой затаенной обиды. Напротив, Петр стремится возвысить авторитет Павла, не скупясь на похвалы. Он пишет: «Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире; и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Пет. 3:14-16). Выражение «нечто неудобовразумительное» в Синодальном тексте может сбить с толку. Кажется, что Петр все-таки «поддел» Павла. Однако в переводе В.Н. Кузнецовой мы находим вариант: «вещи трудные для понимания», у епископа Кассиана – «нечто, трудно поддающееся пониманию». Отрицательной коннотации здесь нет.
Этот отрывок из Второго послания Петра интересен в нескольких отношениях.
Во-первых, мы видим, что Петр, несмотря на антиохийский инцидент, расположен к Павлу. Он называет Павла «братом возлюбленным», говорит о его премудрости, стремится защитить авторитет Павла от нападок клеветников, с которыми тот и сам боролся (Рим. 3:8).
Во-вторых, из отрывка следует, что Петр знаком с посланиями Павла (правда, по цитате непонятно с какими) и с полемикой, которая ведется вокруг них.
В-третьих, можно заметить, что в теологическом словаре Павла словосочетание «долготерпение Божье» почти не встречается. Больше всего Павел использует его в послании к Римлянам (Рим. 2:4; 3:26; 9:22; 15:15). Еще два подходящих отрывка находятся во 2 Фес. 3:5 и 1 Тим. 1:16. Но этого явно недостаточно для слов «…как он говорит об этом и во всех посланиях…». Возможно, Петр воспринял тесты Павла через призму собственного мировоззрения или вообще был знаком с ними по пересказам.
Но был ли ему известен текст Послания к Галатам? Такая возможность не исключена. Все же в этом послании раскрывается суть Павлова богословия – спасение по благодати, независимо от дел закона. А это и была самая «неудобовразумительная» истина для иудеев. И к словам Петра – «…долготерпение Господа нашего почитайте спасением…» – эта истина о благодати подходит лучше всего.
Предположим, что Петр действительно был знаком с Посланием к Галатам. Прольет ли это новый свет на взаимоотношения апостолов? Для ответа на этот вопрос нужно лишь перечитать вторую главу этого послания глазами Петра и повторить вслед за ним слова о «брате возлюбленном» и «данной ему премудрости».
Разве не удивительно? Если предположение верно, перед нами пример необыкновенного смирения и добродушия. Но то, как Петр и Павел упоминают друг друга в своих посланиях, в любом случае интересно и показательно. Из текста Нового Завета мы видим, что они отличались друг от друга и в достоинствах, и в недостатках. Почти всюду эти апостолы являли бинарную оппозицию.
Симон наслушался пламенных и бескомпромиссных проповедей, когда его брат Андрей (вероятно, и он сам) еще был учеником Иоанна Крестителя. А Савл внимал мягким речам Гамалиила, внука Гилеля5. Но кажется, что учителям подменили учеников. Хотя, возможно, в этой «подмене» также был Промысел. Кем стал бы Савл, если бы на месте Гамалиила, умерявшего его фанатизм, оказался Иоанн Креститель? Что вышло бы из Симона, не пройди он закалки огненными словами Предтечи?
Жизнь каждого из будущих апостолов была подготовкой к школе Христа. В ней оба авансом получили новые имена. Петру предстояло учиться твердости, а Павлу – способности к умалению. Пример этих Верховных апостолов оставлен Церкви Христовой. Ведь и сегодня множество ситуаций требуют непреклонности и принципиальности, но еще больше ощутима потребность в добродушии и умении снисходить к другим.
——————————
1 Из других апостолов по именам Павел называет только Иакова, Иоанна, Андроника и Юнию, упоминая о них лишь мимоходом.
2 Проблема авторства Второго послания Петра остается здесь за скобками. Выскажем лишь два соображения.
Во-первых, если текст принадлежит не самому Петру, а одному из его учеников, он вполне может передавать мысли, восходящие к этому апостолу.
Во-вторых, если текст вовсе не связан с Петром, перед нами замечательная литературная мистификация. Но в этом случае нам следует поддаться замыслу безымянного автора и читать текст так, как если бы он принадлежал перу Петра.
3 Петр – в переводе с греческого камень; Павел — от лат. paulus — «малый», «небольшой»
4 Авторство Второго послания к Тимофею тоже является предметом дискуссий. Но и здесь мы можем предположить, что текст передает мысли Павла и факты из его жизни, даже если и не принадлежит непосредственно перу самого апостола.
5 Гилель был одним из великих законоучителей и толкователей Торы. Отличался необыкновенной скромностью и терпением к людям. Ему противопоставляют другого учителя Закона – Шамаи, резкого и бескомпромиссного. Еврейские мудрецы говорили: «Человек должен всегда стремиться быть скромным как Гилель, а не педантичным, как Шамай» (цитата из курса «Мудрецы Талмуда» Нехамы Симонович).
Газета Мирт №4 (88)- 2014.