Протесты-2019 как политическая постановка, как их конструируют и запускают. Цели не важны, главное – запустить в обществе механизм неуправляемого кризиса.
Михаил Мошкин
Тему «глобального пробуждения» отметил глава Экспертного совета ЭИСИ Глеб Кузнецов. «Недовольство общества в современном мире выливается в форму политической претензии. Государство в глазах протестующих является инструментом распределения богатств. Справедливость, которую требуют протестующие – не в труде, а именно в распределении. Люди просто хотят получить большую долю национального богатства», – уточнил эксперт.
Политолог отметил: важнейшей претензией к власти со стороны протестующих становится так называемое демонстративное потребление. Именно поэтому долларовому миллиардеру уже нельзя слетать с девушкой на Мальдивы, не вызвав осуждения. По мнению Кузнецова, в протестном движении новейшего образца можно выделить семь признаков. Их легко отследить на примере недавних беспорядков в Чили, Боливии, Ливане, Эквадоре и испанской Каталонии, полагает политолог.
Первый признак – ничтожность поводов. Повышение цены на проезд в метро в Чили стало формальным поводом к беспорядкам. Второй признак – резкая политизация требований, которая приводит к тому, что «люди, протестующие из-за подорожания билетов, тем же вечером хотят, чтобы государство в том виде, в котором оно существует, перестало существовать».
Третьей чертой Кузнецов назвал «очень быструю готовность к насилию»: «Мы – чилийцы, с нами Бог, поэтому, если мы что-то разгромим или сожжем, никаких проблем это никому не создаст». Четвертая черта – это кризис объяснительных конструкций со стороны правительств. «Все правительства видят в процессах, с которыми они не способны справиться, некую внешнюю силу. Становится ясно, что это объяснение никого не удовлетворяет», – объяснил политолог.
Пятой отличительной особенностью стало «отсутствие традиционных логик протестов». По словам Кузнецова, «нет больше левых протестов и правых протестов»: «Мы можем видеть в соседних странах, что где-то власть снесли правые (как в Боливии), а где-то левые (в Эквадоре) с такими же лозунгами добились для себя тех преференций, которых у них не было». Нельзя сказать, что «мир переживает некий левый переворот или что возвращаются традиционные ценности».
Шестой чертой, по мнению Кузнецова, является масштаб протестных акций, в которых принимает участие «значимое число жителей и многие города». Это можно наблюдать в ходе протестов в Испании.
Седьмая черта протестов – это требование «нового государства, нового общественного договора», что хорошо видно на примерах Ливана и Чили, где политическая часть протестующих так и формулировала свои претензии к истеблишменту, где миллионные митинги демонстрировали запрос на «переучреждение государства». «В итоге в Чили они добились референдума о конституции, который пройдет весной, и получат свой новый общественный договор – и неизвестно, порадует ли он их еще», – заключил Кузнецов.
«Несмотря на общность картинки, причины у протестов и последствия у этих протестов тоже разные», – возразил доктор политических наук, профессор МГУ Андрей Манойло. Так, причиной недавних событий в Боливии, из-за которых потерял власть Эво Моралес, стали объективные социально-экономические проблемы – повышение цен лишило лидера традиционной поддержки малоимущих. С другой стороны, «желтые жилеты» – типичное восстание «среднего класса», не готового ограничивать себя в потреблении. А Гонконг – площадка, которая не проявляет самостоятельности, а действует в увязке с более крупными внешнеполитическими событиями. «Не случайно Гонконг в этом году вспыхнул чуть-чуть раньше финального раунда переговоров США и КНР по торговой сделке», – напомнил Манойло.
Федор Лукьянов: Россия пока остается островом стабильности на фоне глобальной волны протестов. Не следует забывать о том, что протестное движение часто становится объектом манипуляций и продуктом полит-технологий, на это обратил внимание в своем выступлении политический аналитик Александр Асафов. «У меня была личная возможность наблюдать за рядом протестных выступлений, включая и Майдан, и события в немецком Хемнице, и, конечно, московские протесты лета 2019 года. Если обобщить, то надо констатировать: протест как политическая постановка серьезно развивается», – рассказал Асафов. Если по уровню протестной активности Россия оказывается в хвосте, то по уровню технической продвинутости отечественные менеджеры протеста – на общемировом уровне.
В Москве, как и в Париже, Киеве, Ереване и Барселоне, участники протестов организованно свозились из регионов, указал Асафов. «По данным правоохранителей, 60% участников митингов в Москве были иногородними», – напомнил эксперт. Общими для всех протестов было и централизованное изготовление агитматериалов, и присутствие тех, кто направлял толпу в нужную сторону. «Например, в Москве «спортсмен» со сломанной ногой осуществлял разведку расположения камер и Росгвардии, подход на Старую площадь», – отметил Асафов.
По всему миру «осваиваются новые технологии – например, это связь без наличия интернета», – отметил Асафов. Так, в Гонконге в случае блокировки интернета, средством координации протестующих стало бесплатное приложение для устройств на Android и iOS – оно позволяло владельцам смартфонов связываться без выхода в Сеть и даже без использования сетей мобильных операторов. Это децентрализованный мессенджер, который позволяет создавать группы с использованием Bluetooth и WiFi-интерфейсов смартфонов, на которых установлено приложение. «Мобилизация сторонников происходит по понятным протоколам, меняются лишь средства: где-то это может быть чат в WhatsАpp, где-то Telegram. Зависит от локальной специфики», – подчеркнул политолог.
Кроме того, «традиционные массмедиа наводят фокус на протесты, это индуцирует зрителей и слушателей», – отметил политолог. СМИ и другие медиа становятся важной силой для протестующих, поэтому менеджеры протеста заранее планируют картинку, указал Асафов. «В различных странах повторяются одинаковые сюжеты, которые вызывают максимальный моральный отклик. Это, например, влюбленная парочка на фоне силовиков «в латах», это обязательный инвалид, инвалид-колясочник, а лучше несколько, – отметил эксперт. – Это было и в Гонконге, и в Москве, и в ряде других мест. Все эти картинки видели». Всегда можно заметить ряд событий, которые развиваются по принципу трехактной классической драмы: экспозиция, катарсис, развязка, констатировал Асафов. «Протест является абсолютно технологичным продуктом, хотя он может выглядеть как нечто спонтанное и хаотичное», – подчеркнул эксперт.
При этом протест становится не только скоординированным и технологически оснащенным, но и модным, констатировал Асафов. Сейчас возникла международная мода даже на «протестный туризм». И власть же может не поспевать за стремительно развивающимися трендами и технологиями. «В Гонконге к активным пользователям Twitter и Facebook стала приходить полиция и делать предостережения. На многих это повлияло, и вся активность ушла в мессенджеры – стала скрытой. Стало непонятно: кто, когда и где выйдет», – заметил заместитель гендиректора газеты ВЗГЛЯД Михаил Ковалев. Проблема ошибок в предсказательных моделях касается не только Гонконга. «Как государству сделать так, чтобы понимать – когда и сколько людей выйдет на протестные акции? Практика показывает, что никто в мире пока не научился этого делать», – констатировал Ковалев.
Вместе с тем и власть разрабатывает новые технологии, новые методы противодействия, когда протест выплескивается на улицы, указал Асафов. «Если суммировать общемировой опыт, это в первую очередь спецоборудование и спецоснащение. В Гонконге, к примеру, применяли составы с краской, чтобы помечать протестующих. Используются водометы, перечный газ, есть системы акустического воздействия (например, израильского производства)», – перечислил Асафов. Но, подчеркнул эксперт, во время несанкционированных акций оппозиции в Москве правоохранители не использовали ни водометов, ни чего-либо подобного. Об этом же напомнил и Андрей Манойло: «В России в редких случаях идут в дело дубинки и щиты. А в Гонконге, например, полиция использует «вилки», здоровенные такие «швабры», которые исключают прямой личный контакт. Берут эту «швабру» и удерживают протестующих, пока другие полицейские блокируют их».
«По моему мнению, в Москве была выбрана правильная модель», – подчеркнул Асафов, говоря о действиях столичных властей для обеспечения порядка во время несанкционированных акций. «Видимо, был изучен опыт других протестов», – полагает эксперт. Тактика, которую избрали российские и московские власти, фактически привела к нивелированию протеста, подчеркнул политолог. «Все действия, которые осуществляла власть, были законными, несмотря на то, что менеджеры протеста постоянно пытались выдавить власть из правового поля», – подчеркнул Асафов. Он напомнил: «На Трубной площади применена гениальная стратегия, я считаю. Вместо закованных «в латы» силовиков – стандартного визуального образа врага для протестующего, ходили девушки-росгвардейцы и уговаривали собравшихся разойтись»,
Асафов также добавил, что с нарушителями порядка наше правосудие обошлось куда мягче, чем в аналогичных случаях на Западе. «Приговоры и уровень наказания по аналогичным делам в России и на Западе несравнимы», – подчеркнул Асафов. Например, за публичные призывы к участию в несанкционированных митингах в Германии последует штраф либо лишение свободы сроком до одного года. В России среди наказаний за это предусмотрены штраф до 30 тысяч рублей, обязательные работы сроком до 50 часов или административный арест на срок до 15 суток. В свою очередь, санкции за неповиновение участников митинга требованиям полиции во Франции включают в себя штраф до 15 тысяч евро, что равняется примерно 1 млн рублей, или лишение свободы до одного года. В то время, как наказание за аналогичные действия в России предусматривает штраф до 13,5 евро, то есть порядка тысячи рублей, или административный арест сроком всего на 15 суток.
Вместе с тем успокаиваться на «острове стабильности» явно преждевременно, сошлись во мнении участники круглого стола. «Те протесты, которые мы наблюдали летом, тестовые, – заметил Манойло. – Кто-то тестирует реакцию властей на применение тех или иных раздражителей. Это как раз и настораживает, потому что здесь прослеживается определенная технология». «Учитывая общемировой тренд, власти стоит готовиться к бессрочным протестам на любой негативистской популистской повестке при поддержке лидеров мнений, политических сил (системной и несистемной оппозиции), пытающихся получить популярность за счет протестной повестки», – резюмировал Асафов.