Рождественская песнь Homínibus bonae voluntátis.
Андрей СУХОВСКИЙ
Сегодня в мире существует огромное количество рождественских гимнов. Есть и торжественные хоралы, и трогательные детские песенки. Но первый рождественский гимн принадлежит не человеческим устам. Он прозвучал в небе ночного Вифлеема, а слушателями его были только пастухи.
В Евангелии от Луки мы читаем: «И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2:13,14). Правда, складывается такое ощущение, что ангелы перепутали время выхода на сцену в Божественной постановке. Эти возгласы подходят больше ко второму пришествию Христа, чем к первому. Но, возможно, в песнопении и звучит весть о грядущем новом мире, о младенце в яслях, который осуществит слова ангельского славословия? Ведь через воплощение Христа явлена слава Божья, Он есть наш мир (Еф. 2:14) и в Нем Божье благоволение (Мф. 3:17).
Переводчики по-разному трактовали данный отрывок из Евангелия. Разночтения возникали по поводу последней части. Дело в том, что некоторые новозаветные манускрипты содержат версию: «…и на земле мир людям доброй воли». Другие манускрипты говорят о том, что благоволение явлено людям. Мартину Лютеру нравился последний вариант, так как он шел вразрез с Вульгатой, «официальным» переводом католической церкви.
Конечно, здесь была и теологическая подоплека. Ведь, согласно католической трактовке, получалось, что мир явлен не всем. Его найдут лишь люди доброй воли. Лютер же настаивал, что никакой доброй воли у человека после грехопадения быть не может. Осталась целая книга его препирательств по этому поводу с Эразмом Роттердамским.
Однако из песни слова не выкинешь, особенно если это песня ангельская. Современные исследования в области текстологии Нового Завета показали, что вариант манускриптов, говорящий о «людях доброй воли», более древний и надежный.
Тем не менее, речь может идти и о людях, к которым Бог благоволил. Похожие фразы есть в текстах Кумрана – «человек Его благой воли», «дети Его благой воли». Конечно, легко вспомнить, что нечто похожее звучит при крещении Христа: «И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:17). Она повторяется и во время преображения Господня (Мф. 17:5).
О чем же тогда поют ангелы?
Современные англоязычные переводы в большинстве своем дают такую трактовку: «Слава в вышних Богу, и на земле мир тем, кому Он благоволит». Здесь, наверное, можно говорить о встрече двух устремлений – Божьей воли, изначально благой, и человеческой воли, в той мере доброты, на которую последняя вообще способна.
Интересно, что три возгласа ангельского гимна совпадают с началом прошений в «Молитве Господней»: «…да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе». На примере этой молитвы, вероятно, легче всего увидеть, как Божье благоволение совпадает с благой волей человека. Клайв Стейплз Льюис в своем произведении «Расторжение брака» вложил в уста Джорджа Макдональда такие слова: «Есть только два вида людей – те, кто говорит Богу: «Да будет воля Твоя», и те, кому Бог говорит: «Да будет твоя воля»».
Верующие люди ожидают дня, когда они оставят моления и присоединятся к ангельскому хоралу, обретя то, о чем они просили. Но хотя благоволение Божье обращено ко всем, не все обретут мир. И вовсе не потому, что милосердие Божье истощится. Просто нельзя вложить дар в руку, которая сжата в кулак, готовый для удара.
Пророк Исаия писал: «Я исполню слово: мир, мир дальнему и ближнему, говорит Господь, и исцелю его. А нечестивые — как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой» (Ис. 57:19-21).
Да и как без доброй воли обрести мир? Это только у Константина Бальмонта все смешивается в одно. В стихотворении «Pax hominibus bonae voluntatis» мы находим такие строки:
Все — в небесах, все — равны в разной доле,
Я счастлив так, что всех зову с собой.
Идите в жизнь, мир людям доброй воли,
Идите в жизнь, мир людям воли злой.
Казалось бы, благородное желание всех объединить. Но, на самом деле, за возвышающим пафосом стихотворения все одно чувствуется декаданс. Если воля зла, человек не будет способен принять мир, даже если мир дарован. И в жизнь, зови его, не зови, не пойдет.
Правда, и сердца верующих часто больны разладом. Вся наша добрая воля порой вмещается в слова апостола Павла: «…желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу».
Поэтому на себя уповать не приходится. Остается надежда лишь на Божью милость, на «Младенца в пеленах, лежащего в яслях», которому пришли поклониться пастухи. Он есть знак (Лк. 2:12) обетованного мира, не только для них, но и для нас.