Главное усилие по расшатыванию системы мировой торговли сделали США.
Дмитрий Мигунов
2019 год может войти в историю как период, когда начало рушиться строившееся почти 70 лет здание мировой экономической системы. Торговая война между двумя крупнейшими мировыми державами, санкции, бойкоты, беспомощность ВТО стали обычными историями для передовиц ведущих финансовых изданий. Слово decoupling, означающее разделение, разрыв связи, стало популярным в отношении как IT-сферы США и Китая, так и мировой экономики в целом. Хотя в последний момент китайцы и американцы смогли прийти к соглашению, едва ли мир окажется долгим. Слишком много противоречий накопилось в глобальной экономике, чтобы их можно было решить доброй волей глав государств — при условии, что она вообще наличествует.
Объявление о заключении перемирия между Китаем и США в торговой войне, сделанное Белым домом в середине декабря, вызвало вздох облегчения у аналитиков и оживление на финансовых рынках. Фондовые индексы США в течение следующей недели установили очередной исторический максимум. Часть СМИ подала соглашение как историческое и возвращение к привычному, установившемуся порядку вещей.
Суть договоренностей состояла в том, что Вашингтон не стал повышать пошлины на китайские товары на сумму $160 млрд. В частности, речь шла о сотовых телефонах, портативных компьютерах и других потребительских товарах. Кроме того, будет вдвое — до 7,5% — снижена ставка уже действующих тарифов на импорт электроники на сумму $120 млрд.
В свою очередь, Китай обещал резко увеличить импорт американских товаров. По сравнению с 2017-м, последним годом до введения пошлин, объем закупок должен увеличиться на $200 млрд. В числе прочего, Китай обязался закупить продовольственные товары из США еще на $40 млрд. Эта тема является особенно чувствительной для американцев, поскольку фермеры страдали от торговой войны чуть ли не сильнее всех остальных. В то же время они являются большой и значимой частью электората. В целом основной задачей администрации Дональда Трампа было сокращение колоссального торгового дефицита, существующего сейчас в американско-китайской торговле. Все названные меры помогают смягчить эту проблему.
При более внимательном взгляде на предварительные условия сделки возникают сомнения, что это такая уж существенная победа для мировой торговли. Во-первых, американская сторона утверждает, что китайцы пошли на уступки в вопросе ужесточения борьбы за соблюдение прав интеллектуальной собственности, но сама китайская администрация об этом молчит. Во-вторых, часть заявленных поставок американских товаров в Китай осуществлялась и так — только делалось это через Гонконг. Китайцам не составит труда переоформить этот импорт на китайские порты и заявить о выполнении своей части сделки.
В-третьих, продовольственные закупки из США увеличились бы в любом случае, поскольку из-за эпидемии АЧС в КНР спрос на иностранную продукцию заметно подрос, по крайней мере в мясной индустрии. C другой стороны, Китай уже заключил несколько соглашений на закупки агропродукции в других странах, например, Бразилии. При любом выходе из положения будут пострадавшие. Наконец, отменена или сокращена была лишь часть тарифов. Пошлины на поставки в США китайских товаров на сумму $240 млрд остались в силе, и это создает огромную разницу с ситуацией, складывавшейся еще в 2017 году.
Выполнение даже достигнутых полумер может оказаться проблематичным. С одной стороны, Дональд Трамп заинтересован в быстром росте экономики в предвыборный год и заключенная сделка, по итогам которой он привычно провозгласил себя «победителем», такому росту способствует. Но по этой же предвыборной логике он должен будет как минимум внимательно следить за исполнением китайцами договоренностей и сурово карать в случае, если они попробуют как-то их обойти. А это вполне реально, учитывая, что в Китае значительная часть элиты ощущает себя проигравшей в результате соглашений.
Наконец, не решена до сих пор проблема с Huawei. Китайский электронный флагман практически выбит американцами с рынков и вынужден переходить на замкнутый цикл производства. Если компании это удастся (что реально), это будет символом крупнейшего разрыва связей в мировом хай-теке, секторе, который долгое время являлся «чемпионом» глобализации.
Хотя американско-китайское противостояние оказалось в эпицентре мирового внимания, на «флангах» мировой торговой системы тоже происходило много интересного и тревожного. США вовсе не собираются концентрировать лозунг America First на отношениях с Китаем, а европейские союзники совсем не против им в этом подыграть.
В апреле текущего года Франция приняла решение о введении «цифрового налога», задачей которого будет собрать больше денег с иностранных IT-гигантов и направить их в национальный бюджет — благо, потребность в финансировании социальных программ в стране растет не по дням, а по часам на фоне протестов «желтых жилетов». Учитывая, что большинство компаний, которым придется платить этот налог, базируются в США, ответ из Вашингтона пришел незамедлительно. Даром, что в Америке сами власти планируют расследовать многочисленные злоупотребления монопольным положением, совершенные интернет-корпорациями в последние годы.
Но французы — совсем другое дело: им недружественные действия в адрес американских компаний совершать нельзя. Американские регуляторы всерьез размышляют над введением пошлин в размере 100% на ряд французских товаров, в число которых могут попасть шампанское, сыр и предметы роскоши. Министр финансов Франции Брюно Ле Мэр, в свою очередь, пригрозил американцам, что на такие действия последует ответ от всего Евросоюза. Пока всё это лишь грозные слова, но надо понимать, что еще 10–15 лет назад такими выпадами по обе стороны океана бросаться было не принято.
Под конец года Вашингтон обрадовал и второго ключевого участника Евросоюза — Германию. Против швейцарско-голландской компании Allseas, достраивающей «Северный поток – 2» ввели санкции буквально за считаные дни до завершения проекта. Окончание строительства в итоге отложено на несколько месяцев: газопровод всё равно будет достроен, но вот убытки могут составить миллиарды евро и «осадочек останется». Поводом послужила энергетическая безопасность Европы и Украины, однако вряд ли от чьего-то внимания ускользнул тот факт, что основными сторонниками жестких санкций в американской элите были давние лоббисты газовой отрасли США. Выкручивание рук с целью получения прямой выгоды для своих производителей постепенно вновь становится нормой в международных отношениях.Говоря о проблемах мировой экономической интеграции, нельзя не упомянуть Brexit, который после разгромной победы тори на британских выборах стал неминуем. Новому премьеру Борису Джонсону удалось достичь гораздо более выгодных для Лондона условий, в первую очередь относительно спорного таможенного статуса Ольстера. Самый же важный итог года для мировой экономики здесь состоит в том, что рухнули последние надежды на сохранение Соединенного Королевства в едином рыночном пространстве ЕС. По сути, это самый жесткий Брексит, который только мог быть, за исключением вылета Британии совсем без сделки.
Наконец, тяжелейшую потерю понес стержневой институт глобализации — Всемирная торговая организация. Она и так не достигла своего потенциала после последовательного провала Дохийского раунда переговоров на протяжении более чем 15 лет, но сейчас может быть окончательно парализована. По настоянию США при назначении судей в апелляционный суд ВТО был внедрен принцип консенсуса — а достичь его для 160 членов со столь разными интересами не представляется возможным. В результате новые судьи не назначаются, апелляции не работают, и суждения ВТО перестают играть хоть какое-то значение. Организация, по поводу вступления в которую было сломлено столько копий, — например, у нас в стране — постепенно превращается в откровенно бутафорскую.
Мировая экономика переживает непростые времена. Средний рост ВВП замедлился глобально, а во многих ведущих странах наблюдается стагнация длиной в 10 с лишним лет, даже несмотря на сверхмягкую финансовую политику. Если же придет новый кризис, то лозунг «каждый спасает сам себя», скорее всего, будет востребован повсеместно. Проигравшим в этой ситуации будет, как и сейчас, международный экономический мультилатерализм, уважение к которому падает буквально на глазах.