Джорж Лэдд
Так как Лука написал две из новозаветных книг, у нас больше возможности изучить, что его конкретно интересовало, чем в случае с Матфеем и Марком.
Конечно же, Книга Деяний — это прежде всего рассказ о жизни и развитии церкви на протяжении тридцати лет, начиная с момента смерти и воскресения Иисуса, и в качестве такового она является бесценным источником, помогающим нам понять, чем жили христиане в эти важные годы между служением Иисуса и написанием Нового Завета. Но это не мешает нам использовать ее, чтобы открыть для себя взгляды и мнения ее автора, — так верность евангелистов преданию об Иисусе не мешает нам вычленить их собственный вклад в богословие.
Фактически, особенности Луки как автора уже давно были отмечены комментаторами, — они больше бросаются в глаза, чем характерные черты Матфея или Марка. Отмечали его особую точку зрения уверовавшего язычника, часто комментировали его любимые темы, как в евангелии, так и в Деяниях. О частом упоминании им Святого Духа мы еще поговорим, как и о его внимании к обездоленным, нищим и изгнанникам, женщинам, детям, самарянам и язычникам — все они у Луки — предмет особой заботы Бога.
Неоднократно обращали внимание на то, что Лука очень часто упоминает о молитве: в одном только евангелии семь рассказов о молитвах Иисуса, а также несколько притчей о молитве и призывов к ней. Ранние христиане в Деяниях часто молятся, а евангелие полно восхвалений, в особенности уникален сборник «гимнов» в первых двух главах. Все это и многое другое издавна отмечали комментаторы. Но исследования, появившиеся в последние годы, позволили четче обозначить особенности богословия Луки и его спорные моменты.
История спасения человечества апостола Луки.
Авторы многих недавних исследований называют ключом к богословию Луки его представление об «истории спасения». Ганс Концельман в своей богатой свежими идеями книге «Die Mitte der Zeit» обнаруживает в трудах Луки представление о трехэтапном свершении Божьего замысла в истории: во–первых, период подготовки к пришествию Иисуса; во–вторых, период Его служения; и наконец, период после вознесения — т.е. время Израиля, Иисуса и церкви. Концельман, что несколько странно, выделяет как переходные моменты между этапами Лк. 4:13 и Лк. 22:3 на том основании, что Лука в этих стихах указывает на особый период бездействия сатаны, период служения Иисуса. Это его уточнение спорно, что, впрочем, несущественно для данного тезиса, главное в котором — деление на три этапа, свидетельствующее о желании Луки разумно объяснить дальнейшее существования церкви и продолжение ее миссии по окончании земного служения Иисуса.
Концельман считает, что Лука сознательно пытается разрешить проблему, связанную с отсрочкой парусии. Пока предполагалось, что парусил произойдет при жизни современников Иисуса, церковь послепасхального периода просто ждала, не имея самостоятельного значения. Но отсрочка парусии потребовала определенной переоценки ценностей, чего Лука, по мнению Концельмана, добился посредством «деэсхатологизации» Евангелия. Поэтому вместо ожидания скорой парусии Лука предлагает небесное спасение для отдельной личности и представление о неопределенно долгом осуществлении Божьего замысла спасения через церковь.
Итак, Лука изобразил передачу церкви миссии Иисуса посредством последовательности событий, связующих две его книги: это воскресение, учение после воскресения, вознесение (которое упоминается дважды и явно имеет большое значение для Луки) и Пятидесятница, когда Святой Дух сходит на церковь и она подхватывает миссию, «начатую» Иисусом (Деян. 1:1). Лука не только рассказывает об исторических событиях, но и указывает на значение исторического процесса; он — «Святой Лука, богослов истории искупления». Миссия Иисуса и ее последствия — то, что должно случиться (Лк. 24:6–7,26–27,44–47).
Это — замысел Божий, провозглашенный в Ветхом Завете и теперь исполнившийся, замысел, включающий в себя продолжение миссии церковью, свидетельствующей о принесенном Иисусом спасении (Лк. 24:47–49; Деян. 1:4–8). Так что остальная часть Книги Деяний посвящена постепенному распространению Благой Вести из Деян. 1:8: в Иерусалиме, Иудеи, Самарии, среди язычников (в лице Корнилия), в Антиохии, на Кипре, в Малой Азии, Европе и Риме, на чем Книга Деяний триумфально завершается. Все это — не случайное стечение обстоятельств, но запланированное движение, руководимое Святым Духом, с пришествия Которого началось служение и Который управлял всеми его этапами (см. Деян. 16:6–10, где приведен поразительный пример такой убежденности).
Понимание Луки Концельманом проблематично, и в особенности это касается мысли о том, что отсрочка парусии обязательно должна была привести к замешательству среди богословов. Здесь не учитывается, что и в иудейской, и в христианской апокалиптике мотивы немедленного осуществления и отсрочки часто сочетаются. Нельзя сказать также, что эсхатологические ожидания у Луки совсем отсутствуют (см. в особенности Лк. 12:35 и далее; Лк. 17:22 и далее; Лк. 21:25 и далее). Но, обратив внимание на вклад Луки в историю спасения, Концельман во многом помог нам понять его взгляды.
И. X. Маршалл, однако, утверждает, что Концельман излишне акцентирует «исторический» аспект, в то время как Луку прежде всего интересует «спасение» в более широком понимании, что видно из языка его произведений. Это спасение — не производное исторического процесса, а результат всевышней инициативы Бога, явленной во Христе, что требует отклика на призыв Иисуса как Спасителя, а не просто верности церкви. Говоря об этом, Маршалл справедливо выступает против склонности некоторых ученых рассматривать Луку как представителя Fruhkatholizismus («раннего кафолицизма»), т.е. человека, для которого церковь как учреждение стала местом спасения.
Апостол нищих и отверженных.
Замысел Бога, связанный с язычниками, — одна из важнейших тем у Луки: Бог нелицеприятен (Деян. 10:34). Спасение касается всех: знатных и простых, богатых и бедных, мужчин и женщин, иудеев, самарян и язычников. Великие притчи в Лк. 15 предостерегают нас: не презирайте тех, кому радуется Бог. «Отверженные… имеют шанс, судя по притчам этого евангелия»; история Закхея — один из примеров, доказывающих, что Иисус пришел «взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:10).
В самом деле, кажется даже, что Лука приписывает Богу нечто вроде «лицеприятия наоборот», т.е. Благая Весть предназначена прежде всего нищим, презираемым и несчастным. Такова тема Ис. 61, на основании которого Иисус делает заявление о цели Своего служения (Лк. 4:18 и далее). Очевидно, Лука большое значение придает этому конкретному эпизоду — посещению Иисусом Назарета: в отличие от Матфея и Марка, которые вкратце упоминают о нем среди прочих галилейских историй, Лука уделяет ему важное место в рассказе о публичном служении Иисуса; драматическое вступление к проповеди Иисуса, а также ее содержание ясно показывают, что миссия освобождения и «благовестив нищим» из Ис. 61 — суть замысла Иисуса.
Эта тема уже прозвучала в молитве Марии (Лк. 1:46–55), где речь идет об изменении мирской системы ценностей. Поэтому совершенно естественно, что у колыбели младенца Иисуса оказываются презренные пастухи, а не знатные люди (Лк. 2:8 и далее), а сама семья Иисуса приносит жертвоприношения, которые полагалось делать бедным (Лк. 2:24; см. Лев. 12:8).
Великая проповедь в изложении Луки начинается с благословения «нищих и алчущих», его уравновешивает проклятие в адрес сытых богачей (Лк. 6:20–26; обратите внимание на «духовный» характер заповедей блаженства в Мф. 5:3–10). Три отрывка, содержащих учение о богатстве и имуществе, в Лк. 12:13–34; 14:7–33; 16:1–31, добавляют ноту категорического осуждения черствого материализма и призыв к безоглядной щедрости, основанной на свободе от забот о мирском богатстве.
Лука действительно следует традиции авторов Ветхого Завета (в особенности Псалтири), которые под «нищими» подразумевали угнетенный и униженный народ Божий, но перечисленные выше отрывки показывают, что его в значительной степени волновала судьба нищих в сугубо материальном смысле. В новом веке не должно быть места общественному неравенству. Вот почему блаженны те, кто сопереживает бедным и избегает опасного влияния тех, кто считает, что не нуждается в спасении.
В этом, как и во многом другом, Царство Божье переворачивает мирскую систему ценностей с ног на голову. И это не просто теоретическая переориентация, так как Лука с очевидным одобрением описывает радикальную тенденцию делиться имуществом, свойственную раннехристианским общинам в Иерусалиме (Деян. 2:44 и далее; Деян. 4:32 — 5:11). «Благая Весть для нищих», которую принес Иисус, привела к созданию нового типа общества, альтернативного порядка, в котором больше не существует условных ценностей человеческого общества и разделительных внутренних барьеров.
Джорж Лэдд, Богословие Нового Завета: Пер. с англ. — СПб.: Христианское общество «Библия для всех», 2003. — 800 с.