Сланец и картель: от чего будут зависеть цены на нефть. Проблемы сланцевой отрасли США дарят экспортерам из ОПЕК+ надежду.
Виктор Курилов, заведующий сектором «Моделирование» Экономического департамента ИЭФ.
Противостояние стран ОПЕК+ и сланцевой отрасли США будет в 2020 году во многом определять уровень цен на нефть, а значит, станет важным фактором и для мировой экономики. Если судить по новостям конца 2019 года, позиции ОПЕК+ кажутся выигрышными. Но не все так просто.
На стороне спроса
Мировой рецессии пока удалось избежать. Дональд Трамп явно надеется отложить наступление спада как минимум до президентских выборов, то есть до осени 2020 года. Федеральная резервная система (ФРС) трижды снизила ключевую ставку для стимулирования экономики, да и в американо-китайской торговой войне наметилось перемирие.
По прогнозам международных энергетических агентств, спрос на нефть вырастет на 1,2 млн барр. в сутки. Принятое в декабре 2019 года решение о дополнительном сокращении добычи в рамках ОПЕК+ сбалансирует рынок в наступающем году, несмотря на увеличение добычи на морских месторождениях в Норвегии и Бразилии примерно на 0,9 млн барр. в сутки. Россия оказалась в особенно удачном положении, так как Саудовская Аравия взяла на себя повышенные обязательства по сокращению добычи (дополнительно 400 тыс. барр. в сутки к заявленным ОПЕК+ в целом 500 тыс. барр. в сутки), а российские компании получили преференции — они смогут не сокращать добычу газового конденсата. По данным Reuters, переговоры между Россией и Саудовской Аравией состоялись во время визита Владимира Путина в Эр-Рияд в октябре и в начале декабря. Москве удалось договориться об особых условиях как раз тогда, когда властям Саудовской Аравии нужно было подкрепить IPO Saudi Aramco дополнительным сигналом о поддержке цен на нефть.
Сланцевое охлаждение
После пяти лет слабой динамики и резкого провала котировок в 2019 году инвесторы стали избегать сланцевых компаний. Независимые производители США вынуждены снижать капитальные вложения в условиях жесткой финансовой дисциплины. Топ‑менеджеры сланцевых компаний уже не выступают с амбициозными заявлениями, признавая, что для восстановления уверенности им нужна цена WTI не ниже $65 за баррель (то есть примерно $70 за баррель Brent). Такой точки зрения придерживается, например, консультант Трампа по энергетическим вопросам Гарольд Хэмм, один из пионеров сланцевой добычи.
Среди прочих факторов положение в отрасли осложнили инициативы по борьбе с изменением климата, например, международная инициатива по раскрытию финансовых операций, связанных с климатом (Task Force on Climate-related Financial Disclosures — TCFD). Следуя ее рекомендациям, компании добровольно берут обязательства раскрывать в публичной отчетности данные о финансировании деятельности, во-первых, повышающей риск изменения климата (добыча угля, нефти и газа и электрогенерация на их основе), во‑вторых, отвечающей целям устойчивого развития («зеленые технологии», повышение энергоэффективности и т.д.). В рамках TCFD компании должны оценивать уровень риска своих операций с точки зрения перехода от традиционной к новой энергетике. В этой системе оценок сланцевая добыча рассматривается как технология с повышенными экологическими рисками. В 2019 году к инициативе присоединились уже 795 компаний, среди которых — множество крупных банков и финансовых организаций, таких как Goldman Sachs и Morgan Stanley.
Но, несмотря на трудности, добыча сланцевой нефти в США продолжает увеличиваться. Среди факторов роста стоит выделить следующие. Во-первых, в 2019 году увеличение добычи по большей части пришлось на вторую половину года, и даже простое сохранение ее на достигнутом уровне в течение 2020 года позволит достичь среднегодового прироста в +0,7 млн барр. в сутки.
Во-вторых, рост добычи в крупнейшем для отрасли Пермском бассейне в Техасе стимулируется запуском новых магистральных нефтепроводов суммарной мощностью +2 млн барр. в сутки и экспортных терминалов. На полную мощность транспортная инфраструктура выйдет в первой половине 2020-го, что позволит компаниям запустить пробуренные, но незаконченные скважины и продолжить освоение высокопроизводительного района Дэлавэр в Западном Техасе. Наличие запаса уже пробуренных скважин позволит производителям поддерживать рост добычи даже в условиях сокращения бюджетов на капитальные вложения.
В-третьих, о своих планах увеличить добычу в Пермском бассейне еще в начале 2019 года объявили международные нефтяные компании (МНК) ExxonMobil и Chevron. Суммарно они планируют увеличить добычу на 0,6 млн барр. в сутки в 2020–2021 годах. МНК, в отличие от сланцевых компаний, не испытывают проблем с деньгами. Увеличение инвестиций в сланцевую отрасль — часть стратегии МНК в рамках энергетического перехода от традиционных к альтернативным источникам энергии. Сланцевые активы обладают относительно коротким инвестиционным циклом по сравнению с традиционной добычей. Это позволит МНК сформировать более гибкий инвестиционный портфель, чтобы быстро занять стратегические ниши, когда будет складываться обновленный сектор энергетики.
Саудовская Аравия и ОПЕК+
Как выглядит эта ситуация с точки зрения стран ОПЕК+? Рост добычи сланцевой нефти в 2020 году может стать для участников соглашения не просто фактором для дополнительного ограничения добычи, но и основанием задуматься о дальнейшей стратегии. В конце 2016 года, заключая сделку ОПЕК+, ее участники ожидали, что примерно три года спустя сланцевая добыча пройдет свой пик, нужно только дождаться этого и вновь получить полную власть над рынком. Но в 2020 году рост сланцевой добычи, очевидно, продолжится, и под «ценовым зонтиком» ОПЕК+ запускаются проекты глубоководной добычи в Бразилии, Норвегии и Гайане.
При негативном сценарии особенно важным будет поведение Саудовской Аравии. В отличие от России, где ресурсная база ухудшается и для поддержки добычи необходимы льготы для производителей, в Саудовской Аравии есть большие запасы с низкой себестоимостью добычи, которые саудовцы рискуют оставить в недрах при сценарии долгосрочного снижения спроса на нефть.
Сейчас, после декабрьского заседания ОПЕК+, трудно поверить, что Эр-Рияд может быстро изменить стратегию. Но такой опыт у королевства уже был в 1980-е годы. После запуска новых месторождений нефти в Северном море, в Мексиканском заливе и в Западной Сибири в начале 1980-х Саудовская Аравия регулировала ситуацию на рынке, снижая уровень добычи. Но в 1985 году она отказалась выполнять функцию балансировки рынка и нарастила добычу, что привело к обвалу цен на нефть. Недавнее IPO Saudi Aramco дает наследному принцу Мохаммеду бен Салману больше возможностей для маневра. Пусть масштабы IPO в четыре раза меньше, чем планировалось, и оно прошло на внутреннем рынке, а не на международных площадках, но свои обещания принц выполнил и позиции укрепил, что позволяет принимать важные решения.
Если альтернативные источники энергии будут постепенно сменять традиционные, то необходимо быть готовыми к тому, что власти Саудовской Аравии неизбежно придут к идее увеличить добычу.
Таким образом, баланс на нефтяном рынке в 2020 году может оказаться довольно неустойчивым. С одной стороны, проблемы сланцев могут подарить надежду традиционным нефтяным экспортерам на благоприятную конъюнктуру в течение ближайших 5–10 лет. С другой — возможный высокий рост добычи в странах, не входящих в ОПЕК+, может стать предпосылкой для последующего окончания соглашения, что повлечет за собой затяжной период низких цен на нефть и непростую адаптацию экспортеров к новым условиям.