Каждому человеку в жизни дается право решительного выбора.
П. Меркулов
Моисей – неповторимая исключительная личность в истории человечества, проводник великих Божественных откровений. Муж, которому была отведена важнейшая миссия в Божьем плане спасения. И в то же время это была кротчайшая и трепетная душа, близко общавшаяся с Тем, Кому была всецело посвящена.
О, если бы такие люди стали для нас авторитетными, если бы мы равнялись на них, тогда многому могли бы научиться!
Предлагаю читателю вместе посмотреть на важнейший переломный момент в судьбе Моисея, предопределивший всю его последующую жизнь и служение. Он произошёл в юности. Библия так описывает его: “Верою Моисей, придя в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой, и лучше захотел страдать с народом Божьим, нежели иметь временное греховное наслаждение” (Евр.11:24-25).
Мы знаем, насколько необычна была жизнь Моисея с самого её начала. Он был скрываем в отчем доме столько времени, сколько это было возможно. Затем дочь фараона встречает этого младенца в реке в осмоленной корзинке. Она берёт Моисея и усыновляет его. Божественным Промыслом было усмотрено, чтобы истинная мать вскормила младенца.
Необычность и в то же время яркая символичность обстоятельств, в которых возрастал Моисей, была в том, что две женщины назывались его матерями, два народа считали его своим. Во дворце фараона и в израильской комнатке он мог услышать слово: сынок. Две культуры, два народа были перед ним открыты. Два мировоззрения пересеклись в его сознании. Он был египтянином и израильтянином одновременно.
Не в таких ли обстоятельствах оказываются те, кто рождён в народе Божьем, кто вскормлен в домах молитвы на богослужениях. Вскоре, однако, приходит время познакомиться с “египтом” и войти в него. Прежде всего, это школа, это “наша улица”, это знакомство и даже дружба со многими людьми, сверстниками, далёкими от идеалов Библии.
Можем ли мы сказать, что мир всегда враждебно встречает “моисеев”? Нет. Наоборот, он манит. В той среде немало умных, волевых, по-земному успешных людей. В той среде для юных “моисеев” бывает очень интересно. Это технический прогресс, прежде всего, электроника, информатика, множество увлекательных занятий, манящие перспективы. В мире христианские дети встречают чуть ли не мам и пап в лице педагогов, музыкальных и художественных руководителей, различных других наставников и авторитетных личностей, людей, изобилующих к “моисеям” любезностью, добротой, внимательностью, готовностью оказать различные услуги. В мире дети верующих родителей встречают сверстников, среди которых могут быть хорошие добрые люди, и невольно начинают тянуться к ним дружеские нити, появляется привязанность. Словом, мир испускает мощные притягательные импульсы и говорит: “Ты наш!”.
Юный человек, который всегда представлял себя частью христианской, нередко многодетной семьи, своим в церкви, в братстве, вдруг стал обнаруживать в себе отклики на эти мощные импульсы мира, стал замечать, что в нем есть чтото родственное этому миру, отзывающееся на его зов. Он стал обнаруживать, что и в мире он воспринимается как свой.
В годы гонений на церковь в нашей стране большинство учителей в школах, где учились дети из христианских семей, всячески ущемляли, обижали их. Но так было не всегда. Одна умная женщина педагог-атеист поставила перед собой цель оторвать от христианства старшеклассника из христианской семьи. Она избрала другую тактику: стала его хвалить, публично подчёркивать его хорошие качества, стала усиленно поднимать его авторитет в школе. Войдя к мальчику в доверие, позиционируя себя другом, она стала постепенно рисовать перед молодым человеком жизненную перспективу: “Я помогу тебе хорошо окончить школу, затем поступишь в лётное училище, станешь лётчиком. Только для этого нужно вступить в комсомол. Пусть родители ходят в церковь, молятся, но ты же молодой, нужно правильно устраивать жизнь. Я помогу тебе в этом”.
К сожалению, эксперимент удался. Это человек, уже далеко не молодой, живет без Христа, без Церкви, и до сих пор родительские моления о покаянии и спасении сына возносятся к небесам.
Куда более мощное влияние испытывал Моисей в Египте. Поднятый из Нила, обласканный дочерью фараона, он был принят во дворец как наследник. Все возможности могучего и блестящего Египта были к его услугам. Наука, искусство, спорт, развлечения, военные забавы, азарт бизнеса, сладость власти – всё было ему доступно, всё было досягаемо. О, это почти неотразимая притягательная сила!
С другой стороны, неугасающие в памяти материнские песни, впитываемые вместе с молоком. Простые искренние слова о Боге – избавителе Израиля, незамысловатый рассказ об осмоленной корзинке и лежащем в ней Моисее, и ничем неизгладимое убеждение: она, именно она – мать!
Почему Моисей должен был сделать выбор? Почему бы ему не жить, как жил раньше? Разве ему невозможно было обойти эту трудную развилку? Нет, невозможно! Придя в возраст, он понял, что не снести ему дальше это великое противоречие, раздирающее его сердце.
Невозможно быть сыном двух матерей!
Невозможно одновременно быть египтянином и израильтянином!
Невозможно быть господином и рабом!
Невозможно быть угнетателем и угнетённым!
Невозможно быть чадом Божьим и чадом мира!
Невозможно быть спасённым и погибшим!
Это великая истина, и постичь её юному сердцу – неоценимое благо. Эта истина способна освободить от двуличия и лицемерия, которыми страдают многие дети из христианских семей: дома один, в школе другой. В церкви – христианин, в мире – безбожник. Это жалкая жизнь, в которой нужны решительные перемены.
В чем секрет верного, но совершенно непонятного для окружающих язычников выбора Моисея? Это весьма интересный вопрос. Его стали обижать в Египте? К нему поменяли там отношение? Нет.
Просчет допускают те родители, которые пытаются убедить своё дитя в том, что окружающие люди сплошь злодеи и нечестивцы, и в мире вообще нет ничего интересного. Эти представления разобьются вдребезги, когда соседский мальчишка даст ему прокатиться на велосипеде, а учительница в школе угостит его яблоком и переведёт его за руку через дорогу. Ребенок поймёт, что мир интересен, когда увидит самолёт или будет рассматривать сверкающий неоном ночной город.
Где же тот точный мотив, помогающий сделать верный выбор? Он сокрыт в библейском повествовании: “Моисей отказался называться сыном дочери фараона”. “Кто я? Египтянин или еврей? Чей я сын? Меня считает своим и властная египтянка, и скромная еврейка. Но я израильтянин”.
Когда Моисей, придя в возраст, твердо определился чей он и кто он, это предопределило всю его дальнейшую жизнь. Блистающий дворец поблек в своей красе и вдруг стал совершенно чужим. Египетские сокровища и египетская высокая карьера вдруг перестали существовать для Моисея. Он ведь не египтянин и совершенно к этому непричастен. Моисей очень хорошо знал, что для израильтянина в Египте ничего не предусмотрено и не предназначено.
Знаю, что многие юные друзья живут без этого внутреннего определения: “Кто я и чей я?” Пытаясь внешними починками (участием в оркестре, в декламации, в поездке) подправить свое христианство, они понимают, что трещит фундамент.
Мир тогда станет для нас чужим, его притягательная сила тогда не будет нас магнитить, когда мы станем Божьими, когда мы ясно и окончательно определимся в этом вопросе.
Выбор Моисея происходил отнюдь не в таком стандартном варианте: на одной чаше весов египетские сокровища, перспектива стать фараоном, на другой чаше судьба порабощенного еврея, поношение. Если бы Моисей мыслил так, выбор его был бы другим, жизнь сложилась бы совершенно иначе.
Моисей мыслил так: Египет родной для меня или нет, мой или не мой, для меня или не для меня? Определившись окончательно в том, что он еврей, Моисей навсегда охладел к Египту, сохраняя при этом, как полагаю, чувство благодарности и почтения к приёмной матери, и воспылал любовью и состраданием к угнетённому Израилю, потому что это был его народ и этим все объясняется.
Пока вы не определитесь ясно в том, кто вы: дети Божьи или нет, Христовы или мирские, чада света или чада тьмы, вы так и будете непрестанно падать, сражённые обольщениями мира сего. Мир и его мнимые прелести тогда для вас поблекнут, когда вы в возрождённом сердце услышите тихое, но ясное свидетельство Духа Святого: “Ты Мой!”
Твердое основание, №7, 2018.