Из книги: Kevin Vanhoozer, Everyday Theology: How to read Cultural Texts and Interpret Trends
Кевин Ванхузер
Почему христиане должны изучать культуру?
Чтобы понять, охватить значение сложной системы нашей повседневной среды, экосистемы значения, которое неизбежно формирует наше воображение и взращивает конкретные формы жизни. Каким образом христиане должны изучать культуру? Предлагая богословски полные (т.е. разносторонние, многоуровневые, многоплановые) описания ежедневных текстов и тенденций, изделий и методов. Это все хорошо и замечательно, но понимание мира культурных текстов, к которым стремится вера, на этом заканчиваться не должно.
Стремление веры к пониманию нашего повседневного мира не является просто теоретическим интересом. Мы христиане как повседневные богословы должны проявлять свое понимание на практике, становясь проводниками культуры. Несомненно, если церковь является сообществом толкователей Писания и культуры, это делается ради того, чтобы стать эффективным сообществом проводников культуры. Во-первых, под этим подразумевается толкование культуры в свете библейско-богословских норм и, во-вторых, — толкование Писания посредством воплощения евангельских ценностей и истин в конкретные культурные формы. Миссия церкви – свидетельствовать об истине евангелия, принимая участие в Божьем созидательном замысле, возводя новый мир, искупленный во Христе.
Сообщество компетентных толкователей
Для того чтобы стать проводником культуры, способным приобрести известность в обществе, а не просто оказаться подверженным культурному программированию, необходимо быть компетентным в сфере культуры и критически мыслящим человеком. Позвольте предложить следующую формулу: христианская культурная деятельность = богословская компетенция + культурная компетентность + представление евангелия. Недостаточно просто овладеть доктриной; компетентный ученик должен также уметь изучать культуру. Относительно массовой культуры, нельзя занимать крайнюю позицию: ни осуждать, ни одобрять.
Мы ничего не достигнем, если неспособны увидеть признаки общей благодати в культуре или же если вкладываем смысл евангелия в культурные тексты, в которых его просто нет. Только когда мы по-настоящему понимаем, что происходит вокруг нас, мы можем противостоять окружающему миру разумно и эффективно (и по-евангельски). «Вы можете в более полной мере пребывать в мире, если являетесь требовательным, вдумчивым и проницательным читателем окружающего вас мира».
Церковь должна быть сообществом толкователей.
Церковь истолковывает происходящие события в культуре, предлагая богословски полные описания, которые запечатлевают наш повседневный мир на фоне сотворенного, падшего и искупленного мира, представленного в Писании. Поэтому церковь также должна быть сообществом библейских толкователей, чья задача состоит в выявлении форм жизни, соответствующих библейскому тексту в современных культурных контекстах. Церковь, как сообщество проводников культуры, должна быть в состоянии оставить свой отличительный знак – крест Христа на культуре.
Каждая культура берет свое начало в определенном мировоззрении, которое воплощает и пытается воспроизвести. Так же и повседневные богословы должны знать не только, как проповедовать, но и как применять в жизни христианскую веру, потому что спасение является не только нашей вечной целью, но также нашей теперешней жизнью. Новый Завет обращается к христианам к людям, которые, теперь живут иначе, чем до своего обращения. Именно так и должно быть, потому что поведение, как подметил Т. С. Элиот, также является свидетельством веры. Призвание церкви – исполнять дела Христа таким образом, который соответствует и преобразовывает наше конкретное место и время. Повседневное богословие является ничем иным, как попыткой понять повседневную жизнь: увидеть ее такой, какой ее видит Бог, и с Божьей помощью быть проводником искупительных перемен.
Повседневные богословы: катализаторы Царства
Культура является свидетельством того, что мы считаем важным (ценности, верования, привязанности) и что мы считаем важнее чего-либо еще (наша наибольшая забота, наша первая любовь). У христиан двойное гражданство, и принадлежат они как минимум двум мирам, которые Августин противопоставил, назвав их градом земным и градом Божиим. Это два города, которые отличаются любовью к себе и любовью к Богу соответственно. Несмотря на соблазн сравнить церковь с градом Божиим, такое отождествление является как слишком безапелляционным, так и самонадеянным. Лучше представить два города как две культуры, каждая из которых имеет размытые границы.
Христианское участие в культурной деятельности является искусством пребывания «между» Христом и повседневной культурой. Это искусство создания христианского «пространства» на «возвышенностях», которые составляют наш культурный ландшафт. Повседневные богословы – это не беспомощные жертвы массовой культуры. Наоборот, они способны на собственные культурные утверждения за пределами того, что производит индустрия культуры. Мишель де Серто говорит о «принятии» или «освоении» элементов доминирующей культурной системы и использования их в наших собственных целях. Смысл все еще является спорным вопросом, как пишет Витгенштейн, «смысл – это использование», но пользователи могут применять культурные тексты образом, идущим вразрез с замыслом и намерениями их создателей (напр., «люди, гуляющие по супермаркету», которые используют торговое помещение для упражнений и поддержания физической формы).
Джон Фиске называет этот феномен «снятием оболочки» (как противоположность «слиянию»): «процесс, посредством которого подчиненные создают свою собственную культуру из ресурсов и предметов, предоставленных главенствующей системой». Проводники культуры могут использовать обороты речи массовой культуры (напр., одежда, фильмы), чтобы совершать иллокутивные и перлокутивные акты. Мы можем вкладывать свое значение в их язык. Мы видим подобные примеры в самом Писании. Автор Четвертого Евангелия «снимает оболочку» со стоического оборота речи и понятия «Логос» («Слово») и делает с ним что-то абсолютно неслыханное: он говорит о том, что Логос – рациональный принцип, управляющий вселенной – «стал плотью, и обитал с нами» (Иоан. 1:14).
Проводники христианской культуры осознают культурное превосходство, когда они с ним сталкиваются, и предпринимают в ответ контрдоминирующие меры. Несомненно, церковь сама является контркультурной индустрией, заботящейся не о производстве товаров потребления (и получения материальной прибыли), а о совершенствовании определенной деятельности: служения царства Божьего. Антонио Грамши, теоретик культуры, который ввел в оборот термин «гегемония», считал, что «органические интеллектуалы» – это интеллектуалы, не оторванные от жизни, а напрямую связанные с определенной народной группой – те, кто популяризирует мировоззрение, подвергая сомнению образ мышления и действия, и, таким образом, бросая вызов согласию большинства с существующим порядком. Эти люди – «не просто ученые и писатели, а любой человек, который служит проводником идей в гражданском обществе». Органический интеллектуал Грамши был не традиционным ученым, а политическим организатором. Я утверждаю, что подобная позиция является характерной для повседневных богословов в той степени, в какой они заинтересованы жить жизнью граждан Божьего града (polis) и выступать в роли катализатора нового эсхатологического порядка – грядущего Божьего Царства.
Божье Царство – это «исходная метафора», которая питает и взращивает христианские дела, созидающие мир. Дело в том, что в Иисусе Христе Божье Царство пришло в конкретной культурной форме, а именно в форме определяющих деяний, которые воплощали во времена земной жизни Иисуса ценности, имеющие межкультурную значимость: «Определяющие деяния – это образы бытия, жизни и верования, которые выражают общественную идеологию добра». Христианам необходимо использовать воображение, чтобы перенести или преобразовать поступки царства Иисуса – омовение ног, общение и совместная трапеза с грешниками – в современный контекст. Другие деяния, такие как молитва и проповедь, совсем не нуждаются в адаптации.
Я убежден, что термин Грамши «органический интеллектуал» не только соответствует определению повседневного богословия, но также и является примером того вида культурной деятельности, значимость которого я отстаиваю. Я заимствую термин, созданный в среде итальянской коммунистической партии в середине двадцатого века, и применяю его к христианству двадцать первого века. В таком виде он представляет собой хрестоматийный пример для определения, каким образом можно искупить существующее в культуре посредством пленения его ради дела Христа. Я спешу добавить, что это дело не является проектом христианского мира, потому что оно использует не меч государства (временной, земной силы), а меч Духа (захватывающего воображение Писания). Господство и неограниченное влияние средств массовой информации действительно похоже на Голиафа, но церковь также имеет оружие чтобы повергнуть на землю этого великана: не пять камней, а единственный камень – апостольскую веру, на которой Христос создает Свою церковь (Матф. 16:18). Слово Божье – это могущественное средство для социальных перемен, известное когда-либо этому миру. Единственной господствующей силой, которую должна использовать церковь, является Слово и Дух, то самое оружие, которое использовал апостол Павел, чтобы «пленять всякое помышление в послушание Христу» (2 Кор. 10:5).
Признак конца времен
Миссия церкви – развивать жизнь Христа в себе, в ближних и в месте своего обитания. Это значит адаптировать образ жизни Иисуса Христа к конкретному контексту. Церковь должна быть не только «школой веры», но также и «школой понимания», в которой ученики-святые учились бы видеть, судить и действовать в этом мире, если он действительно находится «во Христе».
Когда народ Божий исполняет свое призвание, церковь становится не знамением времен, – таким образом проявляется культурный конформизм – а скорее знамением окончания времен: трудом и миром евангельского значения. Таким образом, жизнь церкви становится «апокалипсисом» – откровением, раскрытием, выявляющим силы, которые существуют и напоминают нам о том, что, несмотря на свой внешний вид, они не будут господствовать вечно. Церковь должна быть проблеском нового мира среди старого, напоминанием о том, что прежний образ мира проходит, и быть непоколебимым свидетелем нового порядка. В этой связи на нее возлагается задача оказывать постоянное сопротивление господствующим общепринятым структурам. «Быть церковью» – значит участвовать в различной политической деятельности, «искусстве невозможного», искусстве, которое бросает вызов нашим поблекшим понятиям о пределах возможного. Потому что «Богу же все возможно» (Матф. 19:26).
Культурное понимание, что вера находится в постоянном поиске, включает в себя наш отклик как проводников культуры и, таким образом, является частью и предназначением христианской жизни. Признаем мы это или нет, миры значения, в которых мы обитаем и которые создаем, составляют наше повседневное богословие. Слова Маркса о философии даже в большей мере применимы к богословию: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но задача богословов – изменить его». Дж. Паркер поддерживает необходимость выхода за рамки теоретического размышления, цитируя определение богословия пуританина Джона Перкинса как «науку о вечной блаженной жизни».
Когда народ Божий научится понимать признаки времен и реагировать на культуру таким образом, чтобы становиться знамением конца времен, он достигнет не только культурной грамотности, но также и контркультурной мудрости. Дело в том, что церковь должна быть отличающимся обществом, духовной экскорпорацией, которая являет блаженный образ жизни здесь и сейчас, пленяя не только всякую мысль, но также и всякий культурный тест, и образ жизни в послушание Иисусу Христу.
Миру сейчас необходимы христианские культурные деятели, которые демонстрировали бы понимание веры, осуществляя евангельскую деятельность и предлагая конкретную форму Божьего Царства там, где вместе собраны двое или трое: в сельском саду, у городских ворот, в мегацеркви или в кинотеатре.