Принцип плюралистичности веры. Отказ от абсолютов как источника больших трагедий человечества. Богословие Появляющейся церкви. Серия статей, Часть 2.
Роман Соловий
Постмодернизм как предельно широкий термин имеет множество трактовок, часто противоречивых или даже взаимоисключающих. Новое мироощущение, квинтэссенция духа времени (или, как определил постмодернизм У. Эко, «духовное состояние»[7]), которое впоследствии назвали постмодернистским, появилось в период завершения Второй мировой войны, когда перед западной цивилизацией возникла насущная необходимость объяснить глобальную катастрофу того времени.
Взявшись за эту задачу, философы франкфуртской школы (30-70 гг. ХХ в.) попытались переосмыслить весь ход новой истории европейской цивилизации. Ключевую роль в их интеллектуальных построениях играла критика идей проекта Просвещения. Сущность этого проекта составляли универсальные общечеловеческие ценности: гуманизм, свобода, равенство, справедливость, разум, прогресс. Вооруженная рационализмом мысль должна была привести к полной победе прогресса и трансформации общества на основании указанных идеалов и ценностей. Однако просветительская утопия потерпела неудачу, приведя к историческим катастрофам огромных масштабов. Дальнейшая философская мысль развила два концептуальных мотива этого подхода: 1) идею о том, что ничем не ограниченная рациональность определяет появление репрессивной власти, и 2) взгляд на антиуниверсализм, плюралистичность и фрагментарность, как на ценности, противостоящие тотальности.
Постмодернистские мыслители пришли к выводу, что проект Просвещения не только провалился – он опасен для выживания человечества. Выход, по их мнению, заключается в том, чтобы принципиально и сознательно отказаться от всяких попыток всеобъемлющего истолкования жизни, провозгласив «войну тотальности». Установка на невозможность описания и объяснения мира, его экономических, социальных, идеологических и религиозных схем как единого целого с помощью каких-либо общих теорий, часто считается главной характеристикой постмодернизма. Как отмечает В. А. Емелин, под постмодернизмом следует понимать специфическое мировоззрение, получившее распространение в конце ХХ века, главной отличительной чертой которого является плюрализм, допущение одновременного сосуществования различных точек зрения[8].
Согласно с принципом плюрализма, сторонники постмодернистского мировоззрения не рассматривают окружающий мир как единое целое, объединенное вокруг какого-то центра. Происходит фрагментация мира, он распадается на множество эпизодов, между которыми отсутствуют стабильные связи. Действительность фрагментируется на множественность порядков, возможность установки любой иерархии между которыми исключается. Именно принцип плюрализма является фундаментальным для осмысления постмодернизма, и уже непосредственно из него вытекают такие производные его характеристики как фрагментарность, децентрация, изменчивость, контекстуальность, неопределенность, ирония, симуляция.
Данный подход распространяется и на теории, парадигмы, концепции, каждая из которых является лишь одной из возможных. Присущий постмодернизму релятивизм находит поддержку у одного из основателей движения Появляющейся церкви Б. Макларена: «Спросите меня, является ли христианство (моя версия, ваша, папы римского, чья-либо еще) ортодоксальным, то есть истинным, и вот мой честный ответ: отчасти, но не совсем… Мне пришлось бы сказать, что мы, вероятно, имеем несколько правильных идей, однако многие идеи неверные… Но как минимум наши глаза открыты! Быть христианином щедрой ортодоксии не значит претендовать на то, что мы поймали истину и повесили ее на стену»[9].
При таком релятивистском подходе, когда христиане лишаются возможности познать абсолютную истину, им остается лишь проверить на уровне опыта, что в действительности является «истинным», то есть, что на самом деле работает в нашем социокультурном контексте. Постмодернистские философы и богословы настаивают, что истина познается и утверждается только в пределах сообществ, например, конфессий. «Не существует никаких метанарративов, имеют место лишь локальные повествования», – провозглашают они. Иными словами, истина культурно и социально относительна, а настоящая межкультурная коммуникация невозможна (те, кто находятся за пределами сообщества, должны сначала присоединиться к нему, и лишь после этого они смогут понять и, возможно, принять его идеи).
Если на уровне пропозициональных высказываний истина недостижима, то единственную достоверную сущность христианства составляют духовные чувства и социальные действия. Об этом, в частности, пишет Б. Макларен. Он предлагает сравнить поиски современным христианством идеальной системы верований со средневековой церковной архитектурой. Христиане в новой культуре могут оглядываться на исторические доктринальные структуры (исповедания веры, систематическая теология), как мы оглядываемся на средневековые соборы: они обладают реальной красотой, которая должна быть сохранена, но теперь эти архитектурные шедевры в основном пустые, или используются скорее как туристические памятники, чем как сакральные сооружения.
Что же останется от христианства, если его перестать рассматривать как поиск (или защиту) совершенной системы убеждений? Макларен отвечает: «В новой культуре, я считаю, это будет «христианство как образ жизни» или «христианство как путь духовного формирования»… В этих условиях проповедь как теряет свой статус, так и приобретает его. Вместо того, чтобы осуществлять передачу информации для того, чтобы люди имели согласованное, хорошо сформированное «мировоззрение»…, проповедь в появляющейся культуре направлена на то, чтобы вдохновить на преобразования… В моменты моих надежд я вижу это новое внимание к духовному формированию как возможность конвергенции. То, что мы могли бы назвать началом взаимного поиска пост-евангелистами и пост-либералами на этом общем основании духовного формирования, приветствовалось и принималось нашими католическими и православными братьями и сестрами. То, что является «terra nova» для нас, было их отечеством уже весьма длительное время»[10].
Еще одним важным выводом из принятия тезиса, согласно с которым христиане не могут знать абсолютной истины, является призыв отказаться от догматичности в вопросе доктрин и трактовка ортодоксальности (истинности) как «щедрой»[11], т.е. включающей доктрины, которые христиане исторически оценивали как аномальные или еретические. «Щедрая ортодоксальность, в противовес натянутой, узкой, контролирующей или критической ортодоксальности значительной части христианской истории, не воспринимает себя слишком серьезно. Она покорная, она не требует слишком многого… Она не считает ортодоксальность исключительной областью одних лишь исследователей священных текстов (богословов), но, как Честертон, она приветствует поэтов, мистиков и даже тех, кто хочет говорить мало, или оставаться безмолвными, в том числе разочарованных и сомневающихся Их молчание красноречиво говорит о величии Бога, который превышает все человеческое многоголосие»[12].
Отказ движения от формирования систематической богословской доктрины предопределяет усиление акцента на вопросах этики. Тони Джонс, бывший национальный координатор одного из центров Появляющейся церкви «Emergent Village», заявляет, что его организация «является аморфным собранием друзей, которые решили жить вместе независимо от нашей церковной принадлежности, независимо от наших богословских обязательств». Он сравнивает формулирование исповеданий веры с «проведением границ, которые означают, что вы должны зарядить оружие и поместить солдат на этих границах. Охрана границ становится навязчивой идеей… Это просто не является служением Иисуса»[13].
В 2006 году это сообщество разослало обращение заметного теолога ЛеРон Шульца, который привел три причины, почему их группа не должна формулировать доктринального утверждения. Кроме того, что такой шаг является ненужным и неуместным (ведь «Иисус не имел утверждения веры» и «борьба за схватывание Бога в наши ограниченные логические структуры являются не чем иным как языческим идолопоклонством»), Шульц утверждает, что стандартизация убеждений движения стала бы катастрофой.
Он беспокоится, что «утверждения веры имеют тенденцию прерывать общение и разговор. Такие заявления могут, например, легко стать инструментами для манипулирования или исключения людей из христианской общины. Слишком часто они создают среду, в которой избегают реального разговора, опасаясь, что критическое переосмысление одного или нескольких священных суждений приведет к отлучению от церкви»[14].
Примечания
[7] Эко У. Постмодернизм, ирония, занимательность // Имя розы. М.: Книжная палата, 1989. С. 460461.
[8] Емелин В.А. Постмодернизм: в поисках определения. – [Cited 2009, 23 December] – Available from: <//http://emeline.narod.ru/postmodernism. htm>
[9] McLaren Brian. A Generous Orthodoxy. Grand Rapids: Zondervan, 2004. P. 293.
[10] McLaren Brian. Emerging Values. The next generation is redefining spiritual formation, community, and mission. – 2003. – [Cited 2008, 21 April] – Available from: <http://www. christianitytoday.com/le/currenttrendscolumns/ culturewatch/3.34.html>
[11] Термин «щедрая ортодоксальность» впервые был использован одним из основателей постлиберального богословия Гансом Фреем в его письменном ответе на лекцию К. Генри, в которой тот поставил под сомнение адекватность нарративной теологии (1987 г.). Фрей описывает «щедрую ортодоксию» как сочетание элементов либерализма и евангельского христианства (Hans Frei, Types of Christian Theology. 1992). К понятию щедрой ортодоксии также обращался постконсервативный автор Стенли Гренц (Stanley J. Grenz, Renewing the Center. 2000).
[12] McLaren Brian. A Generous Orthodoxy. Grand Rapids: Zondervan, 2004. P. 151.
[13] Peter J. Walker and Tyler Clark, «Missing the Point: The Absolute Truth Behind Postmodernism, Emergent and the Emerging Church»// Relevant Magazine (July/August 2006), 72. – [Cited 2009, 13 August] – Available from: <http://nearemmaus. wordpress.com/2006/07/06/missingthepointemergentfeaturedinrelevantmagazine>
[14] LeRon Shults, «Doctrinal Statement» // Email from Emergent, May 4, 2006. [Cited 2009, 7 August] – Available from: <http://emergentus.typepad.com/ emergentus/2006/05/doctrinal_state.html>
Богословские размышления #11, 2010