Но антироссийская направленность их политики сохранится.
Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги
Чем закончится в США «холодная гражданская война», как назвал ситуацию в американском обществе Дмитрий Медведев, «Огонек» попросил ответить директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина.
Беседовала Светлана Сухова
— Дмитрий Витальевич, как бы вы охарактеризовали процессы, происходящие в США? Насколько к ситуации применим термин «холодная гражданская война»?
— Холодная гражданская война — конечно, образное выражение. Действительно, Соединенные Штаты сегодня расколоты глубже, чем когда-либо со времен Гражданской войны 1861–1865 годов и последовавшей за ней Реконструкции Юга (1865–1877 годы). При этом нынешняя поляризация американского общества отличается от традиционного водораздела между демократами и республиканцами. Раскол носит не только и не столько политический, сколько идеологический и даже социокультурный характер. Иногда расколотыми оказываются семьи. Однако, несмотря на сравнение с гражданской войной, пусть и холодной, выборы проводятся в срок, суды работают, и проигравший президент уступает место сопернику. Система власти устояла.
Пока еще нельзя сказать, является ли победа на выборах одной части страны (условно говоря, либеральных, прогрессистских, глобализированных кругов и поддерживаемых ими различных групп меньшинств) над другой (опять-таки для краткости — консервативными кругами, жителями американской глубинки, исповедующими более традиционные ценности) окончательной. Иначе говоря, неясно, насколько успешной будет байденовская реконструкция Америки и не последует ли через четыре года реванш проигравшей в 2020 году стороны. Ясно одно: дело не в личности Трампа и не в том сумбуре, который он привнес в американскую политику, а в фундаментальном конфликте не только интересов, но и ценностей. США смогут восстановить единство и двигаться вперед, только если Байдену и его партии удастся если не осуществить, то хотя бы начать реинтеграцию страны на основе общественного консенсуса. Для Америки как нации — это не исключительная ситуация.
Вся история США — череда серьезных внутренних вызовов и прагматичных ответов на них. За последние 100 лет — это Великая депрессия и ответ на нее в виде рузвельтовского Нового курса, расовые волнения и движение за гражданские права чернокожих в 1950–1960-х годах и ответное законодательство о гражданских правах и социальной поддержке. До сих пор секрет устойчивости американской политико-экономической системы состоял в способности этой системы меняться в результате периодически возникавших кризисных ситуаций. Важным условием изменений была готовность сторон, выступающих с разных позиций, завершать очередной конфликт договоренностью, в которой победитель получал больше, но и проигравший не уничтожался. Основываясь на историческом опыте, можно было бы ожидать, что и на этот раз американское общество окажется способным к трансформации. Пока что, правда, победители ноября 2020 года наращивают давление на проигравших, называя их внутренними террористами или их пособниками и стремясь исключить наиболее активных сторонников Дональда Трампа из политической и общественной жизни.
— Если проанализировать данные по тому, кто был основным «спонсором» прошедшей кампании по каждой из сторон, получается, что Америка де-факто разделилась поровну: за Трампа оказались в основном миллиарды классического финансового, энергетического и строительного секторов, а за Байдена — новое поколение нуворишей, сделавших деньги на хай-теке, финтехе, медиа, развлечениях и т.д. К чему в ближайшем будущем может привести такое разделение?
— Раскол в США, очевидно, глубок, но основные стейкхолдеры американской системы — корпорации, партии, правительственная бюрократия, высший генералитет — не заинтересованы в ее разрушении. Противоречия внутри элиты существенно слабее, чем противоречия внутри общества. Элита исторгла Трампа с облегчением. Среди всех ахов и охов по поводу штурма Капитолия и идущей вслед за ним зачистки правого фланга политического поля нужно иметь в виду, что система власти США сумела мобилизоваться и отбить штурм со стороны Трампа и стоявших за ним сил. А выстояв, система постарается гарантировать себя от повторения антисистемных возмущений.
В чем смысл импичмента Трампа и какова была его действительная цель?
— Цель второго импичмента Дональда Трампа как раз и заключается не только и не столько в устранении 45-го президента как политической фигуры, способной вновь претендовать на президентский пост в 2024 году. Главный смысл в том, чтобы сделать восстание против существующей системы власти государственным преступлением. Это важно затвердить, поскольку США сами возникли в результате восстания колонистов против британской короны, а американская официальная идеология именует это восстание революцией; и поскольку США презентуют себя остальному миру в качестве главного поборника демократии, в том числе прямого народного волеизъявления и действия, достаточно вспомнить поддержку цветных революций в разных странах мира, «арабской весны», «майданов» и т.д.
Долгое время считалось, что антисистемная революция в самих США невозможна, но сейчас элиты убедились, что это не так. В Вашингтон на время инаугурации Байдена было стянуто 25 тысяч военнослужащих — не столько для реальной защиты властных институтов, сколько для демонстрации силы и острастки радикальных элементов. Такие элементы присутствуют как на правом фланге, откуда опасность исходит сегодня, так и на левом — в рядах движения BLM, которое в 2020 году сыграло на руку демократам, но в будущем может представлять опасность для системы власти в целом.
— Возникло ощущение, что в США впервые за долгое время возникла настоящая «несистемная оппозиция». Она может самоорганизоваться в партию и стать третьей силой?
— Несистемные и даже антисистемные силы в США существуют, но они вряд ли организуются в третью партию. Если это даже и произойдет, то третья партия, как это бывало раньше, может стать партией одних-единственных выборов. Разбить двухпартийную систему очень трудно. Пока предпосылок для этого не видно. Можно предположить другое — прогрессирующее полевение демократов и поправение республиканцев. Это может представлять действительную опасность для системы, и политическая элита будет стремиться не допустить такого развития событий. События 6 января 2021 года уже сравниваются многими демократами с 11 сентября 2001 года. Возможно создание специальной комиссии по расследованию происшедшего и поиску организаторов и вдохновителей штурма Капитолия. В этих условиях не исключено новое расследование связей Трампа с Россией: предыдущее не дало результатов, но некоторые демократы считают, что нужно копать глубже. Так что российская тема продолжит эксплуатироваться во внутренней политике США еще несколько лет.
— И как это скажется на российско-американских отношениях?
— Политика США в отношении России, в принципе, останется неизменной. Конфронтация между двумя странами длится уже семь лет, причем ее интенсивность постоянно повышается. Эта инерция сохранится. В 2016 году многим в России казалось, что отношения с США не могут быть хуже. В 2020 году президент Путин признал, что при Трампе с его 46 пакетами антироссийских санкций и выходом из договоров по РСМД и Открытому небу отношения достигли еще более низкого уровня. При Байдене (можно ожидать еще большего удлинения линии фронта конфронтации) США будут стремиться более активно и эффективно влиять на внутриполитическую ситуацию в России в преддверии выборов 2021 и особенно 2024 годов, а также в ходе неизбежного в какой-то момент транзита власти. Кроме того, Вашингтон будет активнее, чем при Трампе, воздействовать на ситуацию в союзных России странах, включая Белоруссию, Армению, государства Центральной Азии, а также Молдавию. США будут не только продолжать поддерживать Украину и Грузию в их противостоянии с Россией, но, возможно, усилят давление на Москву на этих направлениях. Санкции США против России при Байдене не только сохранятся, но и станут более адресными и действенными.
Укрепится взаимодействие между США и их союзниками, прежде всего европейскими, на российском направлении. В результате Москве будет противостоять более единый, чем прежде, фронт западных столиц.
США будут стремиться ограничить экономические и политические отношения между Россией и другими своими союзниками, включая Турцию, Японию и Южную Корею. Аналогичный подход будет применен к партнерам США — странам Персидского залива. Укрепление партнерства Вашингтона с Дели будет идти параллельно усилиям США ослабить индийско-российские связи. В то же время администрация Байдена будет стремиться уменьшить риск прямого военного столкновения с Россией. Можно ожидать продления Договора по СНВ-3 и начала контактов по вопросам стратегической стабильности. Выход США из ДРСМД и перспектива развертывания ракет средней дальности в Азии и Европе может создать для США возможности для переговорного торга с Россией. Возможно даже возобновление в той или иной форме начатых при президенте Обаме российско-американских консультаций по проблемам кибербезопасности. Есть некоторые возможности для взаимодействия Вашингтона и Москвы по иранской и северокорейской ядерной тематике.
Наконец, нельзя исключать того, что администрация Байдена будет стремиться активно взаимодействовать с перспективными, с ее точки зрения, группами российского общества, видя в них альтернативу существующему режиму и надежду на будущее. Расширение контактов с простыми россиянами и элитными кругами при усилении давления на российские власти может стать важным дополнением к общей американской политике сдерживания России.
— Как происходящее может быть использовано Китаем?
— Китай внимательно наблюдает за перипетиями американской внутренней политики. Китайцы рады уходу Трампа, который поднял соперничество США с КНР на уровень конфронтации. Они рассчитывают на то, что Байден, даже при сохранении общего курса на сдерживание Китая, будет действовать более осмотрительно, не доводя дело до прямого конфликта, тем более военного. В Пекине надеются на некоторое смягчение американской позиции по торгово-экономическим вопросам, что позволит организовать своего рода мини-разрядку между США и КНР. Вряд ли, однако, смена стиля в Белом доме приведет к коренной коррекции курса в отношении Китая. Недавняя публикация секретной индо-тихоокеанской стратегии США, осуществленная, по-видимому, уходившей администрацией, продемонстрировала решительный настрой в Вашингтоне относительно вызова, который Китай бросил США. Что-то в этой стратегии может быть пересмотрено, но одно остается неизменным: американская политическая элита и общество в целом не способны не то что согласиться с утратой глобального первенства США, но и даже представить себе Америку в качестве державы «номер два». Сдерживание Китая различными способами и с привлечением других стран, в том числе Индии, таким образом, продолжится с новой энергией и при Байдене.
— Есть мнение, что гегемония США продлится еще максимум полвека, а то и три десятка лет…
— США не одолеют Китай, но и КНР не займет место США. Борьба между двумя сверхдержавами XXI века будет длительной и тяжелой. Это, однако, не аналог советско-американской холодной войны ХХ века. При всей важности американо-китайской конфронтации большую роль в определении будущего облика миропорядка сыграют другие игроки: Евросоюз и Россия, Индия и Япония, Турция и Иран, Индонезия и Египет, Бразилия и Мексика, Нигерия, ЮАР и целый ряд других. В результате не одна сторона возьмет верх, а возникнет новый баланс сил. Вероятно, глобальный мир второй половины века будет основан на взаимном признании различий и на договоренностях о стандартах взаимодействия в различных областях — от военной безопасности и действий в киберпространстве до защиты окружающей среды и здравоохранения. Новый глобальный порядок может стать модернизированным аналогом Вестфальской системы, лежащей в основе международных отношений с середины XVII века, соединенным с признаваемой ролью международных институтов, — аналогом системы ООН, но гораздо более эффективным.
— В состоянии ли антибайденовский лагерь дать отпор новой власти и в чем это может выражаться? Действительно ли в стране сложилась «полуторапартийная система» и чем это чревато?
— Демократическая партия не является монолитом, скорее наоборот. Это конгломерат многих групп интересов и средоточие различных идеологических течений. Джо Байден — умеренный и предсказуемый либеральный политик. В его большом лагере, однако, активны левые деятели прогрессистского, даже социалистического толка. Именно их активность и порождаемые ею страхи мобилизуют многих сторонников Трампа. Администрация Байдена состоит в основном из известных лиц центристской ориентации, но в Демпартии в целом и даже среди ее представителей в Конгрессе ситуация более сложная. 78-летний Байден — самый старый президент в истории США — возможно, пришел в Белый дом только на один срок. Критики публично задаются вопросом, выдержит ли он напряжение даже предстоящих четырех лет. Вопрос о политическом курсе демократов в среднесрочной перспективе — вопрос острой внутрипартийной борьбы.
Ситуация в Республиканской партии тяжелее. Вероятно, Дональд Трамп утратит контроль над партией, руководство которой его приняло вопреки собственной воли и под нажимом масс избирателей. Республиканцы уже находятся под сильным давлением торжествующих демократов, некоторые из них могут подвергнуться судебному преследованию, другие — стать объектами различных форм бойкота. В этих условиях часть республиканской номенклатуры вынуждена идти на уступки демократам, сдавать позиции. Соглашатели будут стремиться удалить наиболее активных сторонников Трампа из политической жизни. На ближайшие два года, до очередных выборов в Конгресс, Республиканская партия, лишившаяся не только Белого дома, но и большинства в Сенате, будет дезорганизована, у нее не будет авторитетного руководства, она сможет лишь ограниченно влиять на политические решения федерального правительства. Исключением может стать Верховный суд США, в котором Трамп обеспечил устойчивое большинство консерваторам. В этом смысле можно говорить о «полуторапартийной системе», но пока только на ближайшую перспективу.
Почти полное политическое господство демократов в условиях, когда на их стороне находятся крупнейшие технологические и медийные корпорации, нарушает традиционный политико-идеологический баланс в стране. Резкая поляризация при фактическом исчезновении — еще задолго до прихода Трампа — прежнего двухпартийного политического центра может привести к неустойчивости однопартийного правления. Все-таки разница между числом голосовавших за Трампа (75 млн) и Байдена (80 млн) хоть и заметна, но не столь велика. Стабильность в США будет зависеть от желания и способности победивших на нынешнем этапе демократов вновь сплотить общество. Байден говорит о решимости действовать в этом направлении, но ценностные различия в обществе ощущаются все острее. Возможность либерально-консервативного компромисса пока не очевидна.
— Почему Байден в первую очередь взялся за миграционные квоты?
— Американское общество возникло и долгое время развивалось благодаря миграционным потокам, стремившимся в США в поисках лучшей жизни. Решение президента Трампа об ограничении миграции было знаковым шагом: значительная часть американского общества, голосовавшая за Трампа в 2016 году, не только не выиграла от глобализации, но, наоборот, теряла в результате наплыва дешевой рабочей силы из-за границы. Поэтому логично, что одним из первых решений президента Байдена стала отмена ограничений, введенных Трампом. Речь здесь не только о символической стороне дела или о традиции поддержки демократами иммигрантов и более свежей привычке американских президентов подвергать жесткой ревизии курс предшественника. Демократы рассчитывают на иммигрантский электорат и, возможно, в партийных интересах проведут амнистию для примерно 11 млн иностранцев, живущих в США нелегально.
— Реально ли в обществе, где такой накал страстей, выработать и проводить последовательную линию во внешней политике? Или миру стоит готовиться к тому, что его будет лихорадить вместе со Штатами?
— Если напряжение в обществе достигает известного предела, оно транслируется на внешний контур. Для этого не обязательно выходить на улицу. Элитное напряжение после поражения Хиллари Клинтон в 2016 году привело к тому, что Россия стала фактором американской внутриполитической жизни и любые договоренности с Москвой оказались заблокированы. На сегодняшний день внешнеполитическая команда Байдена выглядит идеологически более или менее гомогенной и профессиональной, проблем у Белого дома в Конгрессе теперь будет меньше, чем при Трампе, бюрократического недовольства курсом администрации и, соответственно, внутренней подрывной деятельности в разы меньше или вообще не будет, так что курс, скорее всего, будет проводиться в сравнительно комфортной обстановке. Что же касается влияния американских проблем на мировую ситуацию, то прежде всего это будет проявляться в экономической и финансовой сферах. Диссидентство во внешней политике мы пока вряд ли увидим. Оно, вероятно, придет позже, когда перспектива спуска на одну ступеньку вниз будет представляться неизбежной со всеми вытекающими последствиями для положения США в мире. Но до этого момента еще есть пара-тройка десятилетий, и много чего может случиться.
Журнал «Огонёк» №2 от 25.01.2021, стр. 6.