Как мы выиграли войну между реальностями и что теперь будет: итоги встречи Путина и Байдена
«Ходячая Энциклопедия»
Женевская встреча президентов России и США — очень важная веха, завершающая длительный период изменений в системе международных отношений. В общем-то, мы выиграли серьёзную войну. Целую войну между реальностями.
Дело в том, что основной проблемой современной системы международных отношений было её, этой системы, фактическое отсутствие. У неё даже нет особого названия. Шла в своё время речь о «Беловежской эпохе», но сейчас о событиях начала 1990-х мало что помнят. Оно и понятно: 1991 год от 2021-го отстоит дальше, чем 1917-й — от 1945-го.
Но тут нужно по порядку. Чтобы понять, куда мы теперь идём, следует помнить, откуда мы пришли.
Прежние системы мироустройства
Исходно в мире право на власть и владение территориями обосновывалось исторически. По принципу: «это всегда было наше», «это нам досталось от предков» и т.п. Также велика была роль идеологии, в качестве каковой тогда выступала религия: «это всё нам дал Бог».
Но проблема в том, что времена постепенно меняются, и иногда появляются новые силы, которые требуют своего. Прав, однако, у них при историческом обосновании власти нет ни на что. Но это лишь провоцировало войны — и чем дальше, тем более страшные…
Вестфальское мироустройство: национальный суверенитет
Вследствие моря крови, пролитого в ходе Тридцатилетней войны*, страны мира — вернее, на тот момент Западной и Центральной Европы — решили, что «так больше не надо». В ходе Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. погибло не менее трети населения Германии. Во многих регионах потери оказались куда выше, до 3/4 населения. Было неофициально разрешено двоежёнство. Ущерб был скомпенсирован только сотню лет спустя. Для Германии это ключевая историческая травма: при всех сложностях отечественной истории, с Россией ничего подобного никогда не происходило.
И в 1648 году возникла Вестфальская система международных отношений. Она в итоге распространилась на Россию и зону европейской колонизации.
В соответствии с новыми правилами, признавалось право на существование всех фактически существующих государств. Не важно, каковы были у них формально-исторические основания появиться: коль скоро у государства хватило возможностей настолько укрепиться, чтобы его признали соседи — значит, связываться с ним себе дороже. Можно, но лучше не надо.
С другой стороны, государство несёт полную ответственность за всё, происходящее на его территории. Так возникла концепция национального суверенитета. Вестфальское мироустройство, несмотря на все различия, нам во многом уже понятно.
Одновременно произошла деидеологизация политики: именно потому, что защита своей веры — это хорошо… но вот море крови, как в Тридцатилетнюю — плохо. Так что во власти у соседа могут быть хоть сатанисты: если ты с ним не воюешь — выстраивай рабочие отношения.
Можно заметить, что даже отношения между Россией и Персией во второй половине XVII века выстраиваются в Вестфальской логике — то есть в логике полного национального суверенитета: за действия Степана Разина против персов ответственность несло царское правительство, которое компенсировало шаху нанесённые каспийскими пиратами убытки.
Венское мироустройство: великие державы
С ходом времени, однако, было, что называется, тонко подмечено, что, во-первых, государства бывают сильные и слабые. Во-вторых, что, помимо государств, существуют и межгосударственные союзы. А потом грянули Наполеоновские войны.
По их итогам в 1815 году возникла Венская система международных отношений. В её рамках, фактически, сформировалось представление о «великих державах». И — возглавляемых ими международных блоках. Малое государство в блоке с большим, с одной стороны, становилось от него частично зависимым, с другой стороны — членство в блоке давало некие понятные правила игры, так как ограничивало в том числе и лидера в его поведении относительно сателлитов.
Кроме того, впервые была сделана попытка создать некую глобальную (то есть по тем временам — европейскую) международную организацию с какими-то конкретными функциями: был создан Священный союз под эгидой, в первую очередь, России. Это подразумевало возникновение формальной общеевропейской идеологии — на тот момент она была клерикально-монархической.
Венская система оказалась на удивление устойчивой — учитывая, какие бурные события разворачивались в XIX веке. Она пережила распад Священного союза, серьёзные войны, «нулевую мировую» — Крымскую войну, расширение почти на весь мир…
Но и она постепенно подтачивалась внутренними противоречиями. Пока из европейских империй действительно глобальными амбициями обладали только Британская и Российская, Венская система международных отношений как-то ещё удерживалась. Но когда выросли мощные Германия и США, а вне системы оставались Китай и Япония… Окончательно погубила её Первая Мировая война. С рациональной точки зрения, Первая Мировая война действительно была невозможна. Вот только люди отнюдь не всегда ведут себя рационально.
Версальское мироустройство: «перемирие на двадцать лет»
Версальская система, вернее, Версальско-Вашингтонская система международных отношений, изначально была неуравновешенной и явно неудачной. Сложилась она первоначально по итогам Версальского мира, а также и других мирных соглашений, завершивших Первую Мировую войну в 1919 году. Развитие получила на Вашингтонской конференции 1921-22 годов, где были достигнуты соглашения об урегулировании противоречий в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Дело даже не в том, что она стала «миром победителей»: не без этого, но всё же далеко не в такой степени, как вышло после Второй Мировой. Скорее, проблемой было принципиальное игнорирование существования России, а в Азиатско-Тихоокеанском регионе — отчасти ещё и Китая (формально заключённый Договор девяти держав, по сути, был соглашением о консервации ситуации, не более). Ну и неравноправное положение Германии, конечно, тоже.
С другой стороны, в рамках «Версаля» впервые появилась глобальная ответственная международная организация — Лига Наций: для всех стран мира, а не только для европейских. Активно развивалось международное право: лица без гражданства получили некий формальный статус и т.п. Некоторые появившиеся тогда организации в дальнейшем просто перешли под крыло ООН — ВОЗ, к примеру.
Но распад этой неустойчивой системы был неизбежен. Во-первых, по упомянутым причинам — из-за факторов России, Германии и Китая. Во-вторых, Совет Лиги Наций, теоретически имевший право на создание общих вооружённых сил и, соответственно, чего-то вроде эффективного мирового правительства, так и не договорился об условиях этого. Что и неудивительно — слишком много мощных стран находилось вне Совета Лиги: это привело бы лишь к кровопролитию.
Ялтинское мироустройство: явление сверхдержав
А вот после Второй Мировой сформировавшаяся Ялтинско-Потсдамская система международных отношений, при некотором внешнем сходстве с предыдущей, оказалась куда более устойчивой.
Она исходно была всеобъемлющей. Её головная организация, ООН, очень быстро вобрала в себя практически все страны мира, теоретически имевшие право на вступление в неё. Собственно, государств, формально имеющих право вступить в ООН, но так и не вступивших, сейчас в мире осталось одно: Святой Престол. Что логично: над Папой не может быть начальства — ну, из числа людей.
Эта система мироустройства была основана на мощи Антигитлеровской коалиции: собственно, ООН исходно и была трансформированной Антигитлеровской коалицией (то есть блоком «Союзники», победившим во Второй Мировой войне).
Она имела в числе инструментов «мировое правительство» в виде Совбеза, решения которого, в отличие от решения Совета Лиги Наций, стали обязательны к исполнению.
И во главе неё стояли реальные мировые лидеры: военный — СССР и экономический — США. Позже, когда ядерное оружие пошло в крупную серию, США и СССР стали ядерными сверхдержавами. Они боролись между собой, но при том никто другой не имел и небольшой доли их совместных возможностей.
Доктрина ВГУ — «взаимного гарантированного уничтожения», как выяснилось, не так плохо позволяла контролировать ситуацию в мире. Отчасти тут дело случая: именно то, что мир преодолел ядерный и космический порог в момент становления «Ялты», стабилизировало систему: ключевыми военными технологиями владели только великие державы, а полным комплектом их — только сверхдержавы. Ну а потом был распад СССР. И что же произошло дальше?
Система международных отношений времён «конца истории»
Вроде как система международных отношений поменялась — настала «Беловежская эпоха», да. Осталась единственная сверхдержава….
А вроде как — и не очень. В самом деле: что формально изменилось-то?
ООН как существовала, так и существует. Решения Совбез ООН как были обязательными к исполнению, так и остались. Состав его поменялся только в том смысле, что вместо СССР там оказалась РФ. Но ядерный арсенал США и СССР/России как был одинаковым, так и остался. Наоборот, по тактическому вооружению у России образовалось даже серьёзное превосходство.
Ну, сравним с тем, что произошло с Лигой Наций после Второй Мировой — и с членами её Совета: они либо полностью потеряли статус, либо оказались, в общем, на второстепенных ролях… Изменений в ООН же в постсоветский период, можно сказать, не произошло вовсе. Организация Варшавского Договора распалась? Ну в Венскую эпоху Священный союз перестал существовать, так что с того? То есть Ялтинско-Потсдамская система так и продолжалась, да?
Или нет?
Но ведь не обязательно мерить систему международных отношений только по ООН. Невозможно не замечать, что в Беловежский период резко возрастает роль американоцентричных, изначально узко западных институтов, которые начинают подавать себя как глобальные. Они — от НАТО и ОЭСР до ВТО — активно разрастались (а вот «восточные», напротив, исчезли или радикально ослабли). И если не военная, то экономическая и, как следствие, политическая их сила быстро росла.
Учитывая, что информационное поле мира, в общем, тоже контролировалось в этот период западными — если не сказать американскими — СМИ, то, если судить по создаваемому ими впечатлению, в Беловежский период сложилась новая система международных отношений — скажем, Поздневашингтонская (раз уж сложилось такое словоупотребление). В ней однозначно доминируют США, а статус всех остальных стран определяется исключительно их отношениями с США.
Конечно, возникает вопрос: но ведь ядерный арсенал США, после сокращения стратегических вооружений, уже даже уступал российскому. Значит, бесспорный мировой лидер чисто силового доминирования не имеет. Но как так может быть? А вот как.
В 90-е распространилась теория, что теперь, после революции в компьютерно-коммуникационных технологиях, высокоточное оружие стало важнее, чем ядерное. Теория эта фактически не проверялась, так как со сравнимыми по силе противниками США не сталкивались весь этот период.
Насколько можно судить, также расчёт был на постепенное дальнейшее сокращение ядерного оружия и на развитие системы противоракетной обороны. Что, в общем, подразумевало также развитие и гиперзвуковых технологий, так как противоракеты — это гиперзвуковые боевые системы и есть.
Но основной момент — это тот, что считалось, что война невозможна потому, что США полностью контролируют мировую экономику, экономически контролируют элиты потенциальных противников и т.п. Самое главное — что война никому не выгодна.
Это вообще довольно частое заблуждение. Перед Первой Мировой войной считалось, что большая война невозможна, так как невыгодна никому и станет катастрофой. Война случилась — и действительно стала катастрофой. Перед Второй Мировой считали, что теперь-то, когда все увидели, как ужасна мировая бойня, мир точно не ввяжется в такое ещё раз… Ну вот и теперь то же самое. То есть сама по себе невыгодность совершенно ничего не гарантирует.
Беловежская эпоха: суперпозиция «Ялты» и «Вашингтона»
Ну вот в этом и заключается проблема. В постсоветский — «беловежский» — период существуют сразу две системы международных отношений. Их суперпозиция, так сказать. Есть всё ещё Ялтинско-Потсдамская — ООН и связанные с ней институты никуда не делись. И военно-политическая структура мира, в общем, соответствует ей.
И есть Поздневашингтонская, в соответствии с которой солнце восходит и заходит в Америке. Она основывается на том, что экономика мира контролируется из США, и что по некоторым новым видам оружия доминируют (так считается), да и война всё равно невозможна.
Россия действует в логике Ялтинско-Потсдамской системы — и обвиняет Запад в ревизионизме, а некоторые силы в Восточной Европе — в реваншизме. Что логично: с её точки зрения, Запад пытается пересмотреть Ялтинское мироустройство.
Запад же исходит из Поздневашингтонской системы — и обвиняет в реваншизме и ревизионизме Россию. Что тоже логично: она пытается восстановить ту систему международных отношений, которой уже — с точки зрения Запада — нет.
Для Запада Россия «проиграла Холодную войну» — и потому любое её возвышение суть реваншизм. Для России же Холодная война закончилась вничью ещё в 1987 году советско-американским договором по «евроракетам», а все последующие события на территории СССР вообще отношения к делу не имеют.
Фактически, взаимодействие между странами, в которых господствовали «Ялтинское» или «Вашингтонское» представления о мире, шло по принципу взаимодействия между информационными «гетто» в соцсетях: каждое состоит из единомышленников, которые общаются между собой, но почти никак с конкурентной картиной мира не взаимодействуют. У «гетто» противоположны не только истолкования фактов, но зачастую и сами «факты».
Война неизбежна!
Ну, мы же понимаем, чем лечится такая суперпозиция-шизофрения? Столкновением с реальностью. В нашем случае им должна была стать война. Война не только между странами, но и между реальностями.
Вероятность конфликта в такой ситуации становится особенно высокой из-за того, что стороны не понимают мотивов друг друга, в связи с чем есть вероятность ввязаться в глобальное противостояние случайно. Одна сторона считает себя абсолютным доминантом — и потому уверена, что любой противник может в лучшем случае блефовать, но в конечном счёте обязательно отступит. Другая считает, что есть две сверхдержавы, находящиеся в состоянии ВГУ — и потому другая сторона точно не станет доводить дело до войны.
Если специалисты в крупных странах ещё могут вникнуть в ситуацию и сообразить, как она выглядит с точки зрения противника, то руководство множества «лимитрофов» к этому не способно вовсе. Для них существует только одна реальность — «вашингтонская». В её рамках их статус значительно выше статуса России, так как у них хорошие отношения с Божественным Гегемоном, а у России — плохие. Значит — всё можно. И тогда происходит нечто вроде Пятидневной войны…
Тогда, в 2008-м, ситуация была не очень острая: Грузию Запад не поддержал. Но «сливать» в подобной ситуации гегемон может лишь очень редко, иначе «потеряет лицо»: многие начнут сомневаться в его статусе. А если всё произойдёт второй раз? Третий?
Как развивалась «война между реальностями»
Нам чрезвычайно повезло, что конфликт между Яялтинской и Вашингтонской реальностями нарастал относительно медленно. Иначе срыв в Большую Войну был бы неизбежен.
Пренебрежём довоенной игрой в виде «трубопроводных войн» начала «нулевых». На тот момент всё шло ещё относительно «в рамках», то есть не противоречило так уж вопиюще ни ялтинской, ни вашингтонской картине мира. В рамках «Ялты» это лишь продолжение трубопроводных проектов 1970-х. В рамках «Вашингтона» — в мире господствует свобода торговли. Формально США и возглавляемые ими институты имеют право «вето», но фактически очень уж явно встревать в такие вопросы для «единственной сверхдержавы» не по рангу.
Значит, первое явное столкновение — это Пятидневная война в 2008-м, о которой речь уже шла. Конечно, Саакашвили явно «потерял берега», но всё же, в рамках «Вашингтона», Россия должна была бежать жаловаться гегемону, а не самостоятельно ставить на место фаворита Запада.
В 2014-м произошли Крымские события, а потом и началась Донбасская война. Это совершенно точно шло вразрез с Поздневашингтонской системой международных отношений. В ответ против России было применено «экономическое супероружие», которое вроде как должно было сокрушить любого врага… без особого толку. Россия понесла некоторый ущерб, но, в целом, терпимый. И смогла оказать ответное воздействие. Не на США, но на их европейских сателлитов. Это оказалось даже лучше: удар по самим себе США пережили бы, не подав виду. А вот в Европе это привело к нарастанию нежелания участвовать в американских играх.
В сумме это всё спровоцировало определённые сомнения в «вашингтонской» реальности. Она ослабла, «ялтинская» усилилась. Дальше была Сирия: Россия вполне свободно нанесла удар в том числе по тем силам в Сирии, которые считались не террористами, а «борцами за свободу против тирании Асада». И, опять-таки, выяснилось, что ничего в итоге с ней не происходит.
Это уже превратило РФ — в рамках Вашингтонской реальности — в явного возмутителя спокойствия и мятежника. В рамках Ялтинской реальности же не происходило ничего особенного: постоянные члены Совбеза ООН де-факто могут делать что угодно.
Ну, а потом пришёл Трамп — и в период его правления России демократические СМИ «накачали» огромный виртуальный авторитет, превратив её в «делательницу королей» на Западе. Этот потенциал радикально выходил за рамки одного из локальных центров в рамках глобальной американской гегемонии. По сути, утверждения о вмешательстве России в выборы в США были вовсе несовместимы с верой в существование этой гегемонии.
Где-то в это же время в России появилась полноценное гиперзвуковое оружие, так что и по военному потенциалу даже в рамках Вашингтонского мировоззрения у неё появилось преимущество.
Самое главное, что в условиях такого противостояния Россия и США в разном положении. В рамках Вашингтонской реальности единственным результатом войны может стать тотальная победа США, и никак иначе. А в рамках «Ялты» для любой стороны вполне возможна и победа по очкам, компромисс-ничья, поражение по очкам… Понятно, что у России куда больше шансов выйти на приемлемый для себя результат: побеждать нокаутом ей вовсе не обязательно.
Ну и вот теперь происходит встреча Байдена и Путина, фактически отсылающая к традициям советско-американских встреч на высшем уровне. То есть саммит в Женеве — это окончание противостояния двух представлений о мире: по крайней мере в США признали, что представления о мире в России изначально были более правильными…
Нео-Ялтинское мироустройство
Таким образом, мы сумели выиграть войну между реальностями. Сейчас «поздневашингтонский» морок почти развеялся. В США идут разговоры о «союзе демократий» против «автократий» — то есть, в общем, никто особо не спорит с тем, что мироустройство на настоящий момент является Ялтинским — или очень на него похожим.
Западные институты так и не сумели стать общемировыми — и либо деградируют, либо выходят из-под контроля Запада. США же, как можно видеть, довольно быстро слабеют из-за внутренних проблем.
Это замечательно: значит, война «по недоразумению» стала намного менее вероятна… Вот только и возвращение к «Ялте» — тоже «не сахар». Новая Холодная война, с риском перетекания в горячую, всё ещё никуда не делась. И представление противника о нас стало более адекватным — это его усиливает. Так что — расслабляться не следует.
Да и новая система международных отношений — нео-Ялтинская (неизвестно, как её назовут, но фактически это будет всё то же самое) пока не оформилась окончательно. Для этого нужно дождаться ещё завершения кризиса в США. Думается, на это уйдёт ещё 3-5 лет.
Сейчас США всё ещё относительно сильны. Существуют восточноевропейские лимитрофы, которые частично пребывают ещё в поздневашингтонских иллюзиях, частично просто напуганы ситуацией, когда вдруг выясняется, что они вовсе не схватили Бога за бороду, как мнилось им ещё недавно. Они очень заинтересованы в максимально конфликтных отношениях России и США — и могут по неразумию спровоцировать куда более масштабный конфликт, чем собирались…
Надо помнить, что все системы мироустройства в прошлом формировались по итогам глобальных войн — или цепи взаимосвязанных макрорегиональных конфликтов. То есть риск срыва в военную конфронтацию всё ещё велик.
Пока же — мы выиграли ещё не войну, но очень важное сражение.