Стыд и бедность

В современной социологии исследования бедности уже не сводятся к фиксации социально-экономического статуса и описанию возможных действий групп и индивидов, которые являются следствием их положения в общественной структуре. Исследования демонстрируют, что у бедных формируется потребность избегать и/или скрывать чувство стыда, которое порождается состоянием депривации.

Эта тема актуальна и для современной России: в российском обществе в последние годы – три четверти бедных, которые сами считают себя таковыми, говорят о том, что им приходилось испытывать чувства неловкости и стыда из-за своей бедности. Каковы причины и следствия чувства стыда? Может ли такой эмоциональный опыт существенным образом влиять на социальные отношения и самоопределение людей, живущих в бедности? Каким образом обществом конструируется и тем самым вызывается и/или поддерживается чувство стыда у бедных и как это отражается на проводимой социальной политике? Таковы ключевые исследовательские вопросы этой статьи, в которой мы покажем, как чувство стыда исследовалось в социологии, уникальные характеристики стыда, его роль в социальных отношениях и социальной структуре.

Рассмотрим чувство стыда в контексте бедности. Мы исходим из того, что стыд имеет социальные причины и может усиливать социальное расслоение и формировать условия для «самовоспроизводства бедных слоев. Современные общества характеризуются нарастанием конкуренции и акцентированием ценности финансового успеха, что ведет к пониманию вертикальной социальной мобильности и стратификации как закономерному отбору самых работоспособных и талантливых. Здесь чувство стыда выходит на первый план, поскольку невозможность продвижения по социальной лестнице воспринимается как собственная несостоятельность и неудача или провал. Такое представление артикулируется в различных публичных дискурсах и дискуссиях, когда бедность описывается в качестве постыдной, общество возлагает ответственность за положение бедных на них самих, не учитывая социальных условий, ведущих к бедности.

Предметом заключительной части статьи будет связь между стыдом и бедностью в рамках социальной политики, исследование которой имеет не только социально-практическое значение, но представляется существенным для решения проблем социальной сплоченности/разобщенности и социальной инклюзии/эксклюзии, характеризующих положение бедных и их отношения с другими социальными слоями.

Психодинамика стыда в контексте социологии эмоций

В социологии чувство стыда рассматривалось как эмоция, играющая важнейшую роль в межличностных взаимодействиях и участвующая в формировании индивидуальности. Эмоции обладают макро-социологическим измерением, локализуются одновременно в индивидах и социальных структурах и формируют основу для действий людей и групп. Чувство стыда может становиться коллективным опытом, присутствующим в повседневной жизни, но при этом в современных обществах стыд не всегда осознается и скрывается.

В социологии эмоций стыд определяется в терминах социальной связанности и показывает состояние этой связи, т. е. «эмоциональный аспект нарушения контакта между людьми». Для его переживания требуется присутствие другого человека или группы, даже воображаемого (в качестве свидетелей определенного поведения). Стыд подразумевает усвоение моральных кодов культуры и понимание отклонений от определенных ценностно-нормативных стандартов, его основная функция сигнализировать о выходе за пределы норм, в этом смысле стыд считается моральной эмоцией.

Социологи классического периода интересовались этой эмоцией, считая, что она лежит в основе социального порядка. В социальных и гуманитарных науках чувство стыда рассматривается вместе с чувством вины и страхом – эмоциями, которые являются частью социального контроля. Одни авторы различают чувства стыда и вины по их последствиям, утверждая, что вина менее болезненна и способствует коррекции поведения, поскольку характеризует скорее поступок, а не «Я» индивида. С другой точки зрения, у стыда есть также интегративные функции, поскольку стыд делает нас чувствительными к оценкам других, указывает границы допустимого и недопустимого, способствует действиям в групповых интересах. Стыд может содействовать социальной солидарности и социальной сплоченности или разрушать социальные связи, усиливать социальную изоляцию и эксклюзию.

Концепция «зеркального Я» Кули предполагает переживание чувств гордости и стыда, которые являются следствием осознания индивидом того, как оценивают его другие. Шефф полагает, дихотомия гордости/стыда характеризует любое межличностное взаимодействие, тем самым индивид интегрируется в социальный порядок, при этом гордость здесь понимается как указывающая на человеческое достоинство и укрепляющая социальные связи.

Шефф подчеркивает, что чувство стыда в социальных взаимодействиях присутствует постоянно и проявляется в разных формах. Под стыдом он подразумевает спектр эмоций: смущение, унижение, робость, ощущение провала, неадекватности, неполноценности, которые маркируют его в телесных жестах и кодовых словах, позволяя распознавать в разных ситуациях и контекстах.

Шефф различает два вида стыда: первый – открытый недифференцированный стыд, осознаваемое и болезненное чувство, второй – стыд избегаемый, когда человек как будто не испытывает и не признает боли, то есть пытается внутренне защититься от переживания. Согласно Льюис, последний подавляется и это способствует его возобновлению, повышая интенсивность и длительность. Это своеобразная «ловушка для чувств»: сначала человек стыдится и смущается, но, защищаясь от психологической боли и дискомфорта, маскирует стыд, как правило, гневом, а затем вновь стыдится уже своего гнева. Если стыд признается, индивиды имеют возможность перестроить свои отношения с другими и сохранить солидарность в группе, тем самым восстанавливая собственную гордость и достоинство. Однако непризнанное чувство стыда может вести к молчанию, пассивности, уходу из ситуации взаимодействия, депрессии, а также к вспышкам гнева и агрессии. Такой вид стыда может испытываться довольно долго и иметь неблагоприятные последствия, поскольку социальное окружение постоянно способствует его возобновлению.

Современные общества характеризуются превалированием индивидуализма над солидарностью. Индивидуализм как идеология порождает тенденцию к сокрытию и подавлению стыда, позволяя тем самым поддерживать статус-кво самодостаточного индивида. Однако стыд имеет смысл рассматривать в его коллективных аспектах, в связи с классовой, гендерной, этнической и расовой принадлежностью. Психодинамика стыда вплетается в общие структуры неравенства, поддерживая существующий социальный порядок.

Социология стыда, ресентимент и бедность

Для социологии важно «концептуализировать релевантные социальному классу эмоции на уровне структуры социальных отношений». Эмоции рассматриваются как связующее звено между микро и макроуровнями социальных отношений в рамках социально-структурных теорий эмоций. Тем не менее связь между стыдом и бедностью недостаточно исследовалась в социологии, внимание к ресентименту инициировало новое направление исследований. Согласно Джеку Барбалету, социальная причина ресентимента – это отсутствие возможностей или ценных ресурсов, которые есть у других, а эмоциональное следствие оценки собственного положения по сравнению с другими часто включает неясно осознаваемое чувство стыда.

Социальные причины возникновения ресентимента, который при определенных условиях ведет к классовому конфликту, коренятся в трех взаимосвязанных процессах современных классовых обществ: сравнения, фрустрации и угнетения. Следовательно, ресентимент включает эмоциональные и когнитивные компоненты стыда – сравнение и фрустрацию, ведущие к низкой самооценке бедных и восприятию определенных оценок других людей. За последние десятилетия эти процессы были смягчены посредством развития общества потребления, права, гражданства, структурных изменений в экономике. Однако современная классовая идеология подразумевает, что люди из социальных низов должны конкурировать на тех же условиях, что и представители других классов, а это повышает вероятность переживания неудачи или «структурного унижения», а также делает переживание стыда хроническим.

Ричард Сеннет и Джонатан Кобб писали об эмоциональном опыте рабочего класса как о его «скрытых ранах». Эта работа основана на результатах включенного наблюдения в школе, клубах и барах, а также на данных 150 интервью с мужчинами из Бостона – представителями рабочего класса, по преимуществу иммигрантами. Они сочли моральные травмы рабочих следствием отсутствия уважения к ним со стороны учителей, руководителей, членов собственной семьи. В этой ситуации возникает стыд и дефицит гордости, обусловленные классовой структурой, но имеющие своим следствием не классовый конфликт и противостояние, а самоизоляцию и пассивность, которую Шефф интерпретирует в терминах социологии эмоций: рабочие испытывают хроническое чувство стыда в открытой и скрытой форме в условиях американской культуры.

Шефф показывает эмоциональный аспект воспроизводства социальных классов: продуцирование гордости в высших классах и стыда в низших классах. Главным его предположением был тезис о том, что мужчины рабочего класса участвуют в воспроизводстве своего классового положения, так как они, помимо прочего, стыдятся, но не могут осознать и признать свой стыд.

Шефф считает, что система кодирования требует совершенствования, но считает, что хронический стыд характерен в основном для низших классов и является обыденным опытом дома, в школе, на работе. Стыд здесь способствует воспроизводству неравенства через пассивность, самообвинения и молчание и может переродиться в негодование, ярость, немотивированную агрессию, но не в публичном мире, а в мире приватном. Именно обстоятельства, классовая система, определяют индивидуальные чувства, в ней рабочие находят стыд, сомнение в собственных силах, вину. Главным выходом из этой ситуации, по мнению Шеффа, могут стать социальные и психологические инициативы по восстановлению гордости и достоинства через активное участие в жизни общества или социальную инклюзию.

Таким образом, культура капиталистических обществ обусловливает представления, которые способствуют определенным формам ресентимента, возникающего на основе социальных сравнений и содержащего постоянное чувство стыда, которое по-разному проявляется у бедных людей (маскируясь вспышками гнева или подавленности), что может способствовать формированию неблагоприятного образа бедных. Следствием может быть криминализация бедных, убеждение в их пассивности в политическом и гражданском смысле и в том, что беднейшие слои сами виноваты в своем положении. Эти убеждения просачиваются в средства массовой информации и могут играть роль «самосбывающихся» пророчеств.

В настоящее время проводятся социологические исследования стыда в связи с классовым положением индивидов. Э. Чейз и Р. Уокер на основе анализа глубинного интервью с людьми, живущими в бедности, показали, что совместное конструирование стыда становится важным условием поведения людей: стыд и связанные с ним переживания оказались главными в рассказах респондентов о своей жизни. Разговорные выражения, невербальные сигналы, относящиеся к чувству стыда, использовались ими при описаниях того, как СМИ и люди с высоким социально-экономическим статусом генерируют у них чувство ничтожности. Исследователи применили на практике теорию Шеффа, рассмотрев стыд как феномен, сочетающий в себе суждения о собственной несостоятельности, ее ожидаемые оценки и чувства униженности, ничтожности, депрессии, опустошенности и смущения вследствие своих неудач. Таким образом, современные классовые системы воспроизводятся, в том числе, и благодаря поддержанию определенного уровня стыда среди людей, живущих в бедности.

Ольга Александровна Симонова – к. с. н., доцент департамента социологии, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), Москва, Россия

 Журнал исследований социальной политики. 2014, Том 12. № 4