Когда Божье Царство в действии.
Джон Дрейн
Общество всегда нуждается в законах и предписаниях, чтобы управлять поведением его членов. Эти правила часто родятся из жизненного опыта, но бывает и так, как, например, в некоторых древних кодексах Ближнего Востока, что источником правил становится система религиозных воззрений.
Иногда, в том числе в Ветхом Завете, мы видим сочетание того и другого. Соотношение между унаследованными обычаями и реальными потребностями людей может принимать сложные и даже проблематичные формы. Ко времени Иисуса если не все, то многие специфические законы еврейских Писаний устарели в силу культурных и социальных изменений, произошедших в палестинском обществе. Тора предусматривала совершенно иной тип организации общества, чем это было в Римской империи, что само по себе требовало приспособить старые законы и их новое толкование к новой ситуации. Фарисеи с энтузиазмом взялись за обновление Закона, понимая, что без такого рода изменений не удастся внушить людям уважение к преданию. Ведь в повседневной жизни люди начали сталкиваться с совершенно новыми проблемами. Фарисеи довольно успешно справлялись со своей задачей и, судя по всем сохранившимся свидетельствам, пользовались высочайшим почетом в народе, хотя соблюдать их жесткие требования было не всегда легко.
Фарисеи были именно теми людьми, с которыми Иисус чаще всего вступал в конфликт. Современного читателя евангельских историй вполне можно простить, если он подумает, будто именно эти люди несут личную ответственность за все недостатки еврейского общества, и что современный Иисусу иудаизм был очень далек от ветхозаветной веры, и потому Иисус вынужден был противостоять ему. Так иногда думали христиане конца I века, для которых и были написаны Евангелия, ведь в больших городах, таких как Рим или Эфес, еврейские общины часто старались сделать жизнь Церкви как можно труднее. Несложно понять исторические и социальные корни этого антагонизма. Но с богословской точки зрения дело обстоит не столь просто. Большинство набожных евреев питали глубокое личное доверие к Богу и добросовестно соблюдали Тору из благодарности Богу за все то, что Он сделал для их народа. Эти люди не были законниками, они не шантажировали Бога своими нравственными достижениями, это были искренние, честные и преданные Богу люди.
Сам Иисус постоянно и с готовностью участвовал в богослужениях в синагогах. Вряд ли Он стал бы это делать, если бы окончательно разочаровался в иудаизме. Тем удивительнее, что с самого начала Своего служения Иисус оказался втянут в ожесточенное противостояние с теми самыми людьми, которые, казалось бы, должны были стать Его естественными союзниками. В корне проблемы лежали споры о религии и Законе. Но разногласия по религиозным вопросам обострились еще и потому, что в них отражались проблемы социального расслоения общества. Личная ценность человека стала определяться его или ее способностью соблюдать различные религиозные предписания, и те, кто скрупулезно соблюдал их, не желали иметь ничего общего с людьми, которые допускали послабления в исполнении Закона. Блюстители Закона считали всех остальных «людьми земли», «сельским мужичьем», гражданами второго сорта. Эти две группы почти не общались друг с другом. Набожные люди, как правило, презирали тех, кого считали низшими и духовно развращенными.
Ко всему этому примешивались национальные и экономические трения, которые были следствием предыдущих исторических процессов, причем главными врагами евреев считались самаряне и жители Галилеи. За несколько столетий до того евреи и самаряне, имевшие общие корни, разделились и теперь стали непримиримыми противниками. В глазах набожных евреев самаряне были не лучше язычников, потому что они построили для себя храм на горе Гаризим, который считали равным иерусалимскому Храму! Кое в чем они были даже хуже язычников, потому что имели шанс сделаться правоверными иудеями, но отказались от него. Галилеян евреи презирали как отступников, легко принимавших сторону любого победителя. С экономической точки зрения, противники Иисуса принадлежали, по-видимому, к среднему классу зажиточных горожан, которые свысока смотрели на других.
Когда Иисус сошелся в ожесточенной схватке с иерусалимской верхушкой, некто из фарисеев лишь презрительно пожимал плечами, глядя на Его последователей: «Этот народ невежда в законе, проклят он, — и добавлял: — из Галилеи не приходит пророк» (Иоанна 7:49, 52). Писания позднейших равви тоже содержат похожие высказывания. Например, совет истинно верующему «не входить в дом к мужланам и не принимать их под своим кровом» (Демай 2.8–10). Когда речь идет о подобных жестких запретах и, как следствие, осуждении всех «чужаков», становится трудно отличить религиозные воззрения от социальных и расовых предрассудков.
Если набожные горожане так обходились с сельским населением, то неудивительно, что оно тянулось к Иисусу. Прежний религиозный опыт сельчан показывал, что они занимают низшее место. Те, кто обладал властью, обирали простой народ, но Иисус перевернул эти представления с ног на голову, показав, как дорог Богу каждый человек, с каким чувством следует относиться к ближним. Другие наставники давали порой шанс своим слушателям «дорасти» до себя, если они обратятся к Богу с сокрушенным сердцем, исповедуют свои грехи и попросят о прощении. Иногда люди так и поступали: знаменитый равви Акива по рождению принадлежал к «мужичью». Но Иисус постоянно общался с людьми низшего сословья, Он разделял их тяготы и открывал им новое представление о Боге. Может, с точки зрения властей, простой люд и плох, но именно таковых зовет к себе Бог. Короткая притча о фарисее и мытаре развивает эту мысль так: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвышен будет» (Луки 18:14).
Нетрудно истолковать привычку Иисуса общаться с «неподходящими» людьми, как Его нежелание соблюдать традиционные законы Своего народа. Но Он постоянно и настойчиво бросает вызов образу жизни политической и религиозной верхушки, и это явно свидетельствует о том, как мало симпатична Ему была традиционная «духовность». В одном из первых рассказов Евангелия от Иоанна Иисус пришел в иерусалимский Храм, взял бич и выгнал менял и торговцев (2:13-21). Конечно, эти люди находились там законно, хотя торговля в храме была недавней уступкой, предоставленной им незадолго до этого первосвященником Каиафой, который хотел таким способом ослабить другие рынки, находившиеся за пределами храмовых стен на Масличной горе.
Храмовый ритуал, как правило, включал жертвоприношения. Это означало, что, когда в храм приходили верующие горожане, им нужно было сначала купить здесь жертвенных животных, а поскольку ничто римское, в том числе и деньги, не допускалось на территорию Храма, требовалось запастись ритуально одобренной валютой. То есть, и торговцы животными, и менялы оказывали паломникам полезную услугу. Тем не менее Иисус изгнал их, бросив вызов религиозности, превращавшей веру в товар, который можно покупать, продавать, чистоту которого могли контролировать самоуверенные «эксперты».
В других Евангелиях это же событие относится к концу служения Иисуса (Матфея 21:12-13; Марка 11:15-18; Луки 19:45-48), но Иоанн помещает его в самое начало, чтобы сразу же подчеркнуть характер противостояния между Иисусом и тогдашней верхушкой. Иисус был убежден, что каждый, даже самый заурядный человек, вправе напрямую обращаться к Богу. И это значит, что для Него на первом месте стояли люди, а не обряд, сколь бы древним и почитаемым этот обряд ни был. Даже когда женщину схватили во время прелюбодеяния, Он отказался осудить ее, одновременно бросив вызов обвинителям: «Кто из вас без греха, первым кинь в нее камень» (Иоанна 8:1-11). Представителей низших сословий и грешников религиозные люди ставили намного ниже приносимых ими в жертву птиц и животных. Поистине, благой вестью стали для этих изгоев слова: «Вы гораздо лучше многих воробьев!» (Матфея 10:31).
Иисус бросил вызов не только традиционным представлениям об истинной духовности, Он бросил вызов и ряду главных предписаний ветхозаветного Закона. На первых же страницах Евангелия от Марка встает вопрос о соблюдении субботы, и с тех пор он почти всегда стоит в центре. Религиозные власти осуждают Иисуса за исцеление больных в субботу и за то, что Он позволил Своим ученикам срывать в субботу колосья на поле (Марка 2:23-28; 3:1-6).
Это противостояние — больше, чем спор о принятых в обществе нормах. Соблюдение субботы как дня отдыха включено в Десять Заповедей. Считалось, что это правило восходит к сотворению мира. Согласно Ветхому Завету, в седьмой день люди должны были отдыхать, «ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил» (Исход 20:11). В дни Иисуса для некоторых религиозных учителей определение правил субботнего дня стало главным занятием всей жизни. Что значит «покой» и что такое «суббота»? Поскольку евреи отсчитывали сутки не с полуночи до полуночи, а с заката до заката, кто мог в точности сказать, когда суббота начнется и закончится? Эти споры вели к созданию всякого рода нелепых правил: нельзя было, чтобы закат застал человека врасплох, за работой. В древнем Израиле существовало правило, устанавливавшее пределы для «субботнего пути» в 2000 локтей, но и это расстояние невозможно было воспринимать так уж однозначно, ведь законники разработали способы, как совершить больший переход, не нарушив при этом закон. Для этого некое место на расстоянии 2000 локтей от места проживания получало название «субботний дом». Вероятно, там заранее припасали какую-то пищу. Так как расстояние «субботнего пути» отсчитывалось от «дома», то появлялась законная возможность пройти 4000 локтей, а то и больше!
Такого же рода извращенную изобретательность можно было применить и к другим законам, так что знатоки умели нарушать закон, при этом теоретически его соблюдая. Зная об этом, Иисус имел все основания спросить, почему в таком случае осуждается исцеление, совершенное в субботу (Марка 3:4). Верхушка постоянно пользовалась днем покоя себе во благо и придиралась к тем, чьи представления отличались от их собственных. Правила душили людей. Иисус восстал против этого, утверждая, что Бог ставит на первое место человека, а предписания — лишь на второе: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Марка 2:27).
И это не единственный пример. То же случилось и с ритуалами омовения и приготовления пищи. Столетия назад первосвященник был обязан мыть руки перед тем, как войти в Скинию Завета (Исход 30:19; 40:12). Но во времена Иисуса благочестивые люди превратили это в повседневный обычай. Утром они первым делом омывали руки, затем мыли их перед едой. Это делалось не из гигиенических, а из религиозных соображений, ради сохранения ритуальной чистоты. Ветхозаветный закон этого не требовал, но зато этого требовали новые законодатели, которые даже разработали правила, какие части рук необходимо омыть, чтобы сохранить ритуальную чистоту. Все это в сочетании с достаточно сложной системой пищевых запретов, содержащихся в Ветхом Завете, привело к тому, что такая простая вещь, как принятие пищи, могла стать предметом длинной богословской дискуссии.
Когда Иисуса упрекали за несоблюдение многочисленных правил, Он не вступал в спор, а попросту заявил, ссылаясь на Исайю, что, с Его точки зрения, все эти правила — ненужное дополнение к Писанию: «Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого» (Марка 7:8). Чтобы подчеркнуть Свое безразличие к подобным вещам, Он перешел к тому, что, с Его точки зрения, действительно способно осквернить человека: «злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство» (Марка 7:22). Человек создает видимость праведности, соблюдая мелкие правила и предписания, но уходит от самой сути Ветхого Завета, от заповеди «возлюбить Господа» и «любить ближнего, как самого себя» (Марка 12:30-31). Если верно, как предполагалось в одной из предыдущих глав, что к числу фарисеев могли принадлежать и некоторые родственники Иисуса, то Он мог с детства наблюдать подобного рода нелепые крайности благочестия, даже если фарисеи не объявляли об этом открыто.
Иисус, несомненно, бросил вызов некоторым главнейшим обычаям еврейской практики Своего времени. Тора предусматривала смертную казнь за прелюбодеяние, предписывала соблюдать субботний покой, разрешала лишь определенные виды пищи. Иисус отодвигает все это в сторону, и поэтому в глазах тех, кто пытался соблюдать вековые традиции, Он стал просто еретиком. И Он действительно был еретик с точки зрения традиционной религиозности, потому что за Его поступками стоит также иное богословие, принципиально иное представление о Боге. Для Иисуса Бог — не абстрактная сила, требующая соблюдения утомительных предписаний, а Личность, с Которой человек может вступить в отношения, которые дают любовь и силу. Это видно в Его притчах. Иисус обладал цельным подходом к духовности, и нам уже приходилось касаться определенных этических сторон Его учения. Те, кто притязает на живые и полные любви отношения с Богом, должны также любить ближних. Они должны заботиться об изгоях общества и о благополучии всех его членов. В учении Иисуса забота о ближних вытекает из личной духовности столь же естественно, как день следует за ночью.
Путеводитель по Новому Завету. Пер. с англ. / Джон Дрейн — М: Триада, 2007. — 620 с. John Drane. Introducing the New Testament by Lion Publishing pic, Oxford, England.