«Культура отмены» – путь к самоуничтожению либерализма.
Ирина Алкснис
Вторую неделю в западных СМИ, включая самые популярные, бушует шторм вокруг темы так называемой культуры отмены.
Публикациями, и не единичными, отметились все: The New York Times, The Wall Street Journal, USA Today, CNN, The Times, The Guardian, BBC, Forbes. Продолжать перечень можно очень долго.
Камнем, сдвинувшим лавину, стало открытое письмо за подписями полутора сотен известных персон — ученых, писателей, общественных деятелей. Для российской аудитории самые известные — автор «Гарри Поттера» Джоан Роулинг и шахматист Гарри Каспаров, но среди подписантов и впрямь собрался цвет влиятельных западных интеллектуалов. Правда, тут необходимо уточнить — интеллектуалов либерального толка.
За чрезвычайно модным на Западе (и неудобоваримым для русского языка) термином «культура отмены» (cancel culture) скрывается феномен общественного осуждения за «правонарушения» социального характера, обычно ненаказуемые по закону, но неприемлемые для соответствующего общества. Чаще всего это просто некорректные высказывания — оскорбительные, ненавистнические и тому подобные. «Наказание» за это может принимать самые разные формы — от старого доброго бойкота до массового возмущения в социальных сетях.
Как правило, «культура отмены» применяется к известным и высокопоставленным людям. Подразумевается, что в ходе организованного давления их репутация, общественное влияние и даже статус отменяются, стираются.
Если смотреть формально, то речь идет о существующем в любой стране и в основе своей весьма полезном явлении общественного контроля над элитами (будь то из политики, бизнеса или шоу-бизнеса), чтобы те не отрывались совсем уж от реальности, преисполняясь ощущением собственного превосходства, презрения к окружающим и тотальной безнаказанности. Причем современные IT-технологии действительно обеспечили для этого качественно новые возможности.
В последние годы в России случилось немало скандалов, когда общественное недовольство из-за «неосторожных» слов и действий высокопоставленных лиц стоило тем карьеры. Полгода назад из-за этого лишился кресла аж целый губернатор, а до того была россыпь историй помельче.
И вдруг на весь мир раздался вопль отчаяния, обвиняющий «культуру отмены» в том, что в западном обществе «все шире распространяется цензура: нетерпимость к противоположным взглядам, мода на публичный позор и осуждение, а также тенденция растворять сложные политические вопросы в слепой моральной уверенности».
А последовавшие публикации на тему в большинстве своем соглашаются, что проблема существует и ситуация выглядит не очень благополучной. Все чаще звучит мнение, что, может быть, стоило бы вообще отказаться от термина «культура отмены», поскольку он не лучшим образом отражает суть и цели идущих процессов. Видимо, подразумевается, что, если изменить название, то как по волшебству трансформируется и содержание.
Собственно, в последнем и кроется разгадка происходящего.
В многолетней борьбе за торжество идеалов либеральной политкорректности ее адепты (включая и авторов письма) превратили инструмент общественного контроля в оружие политической борьбы, монополизировав его и поставив себе на службу против оппонентов — и тем самым кардинально изменив суть дела, превратив в нечто качественно иное.
В нормальной ситуации резкую и консенсусно негативную реакцию в обществе вызывают немногочисленные ситуации. Взгляды у людей разные, и нужно очень постараться, чтобы задеть доминирующее большинство (например, как это пару лет назад удалось саратовской экс-чиновнице заявлением про «макарошки»).
В остальном же даже самые острые темы в абсолютном большинстве случаев порождают разные точки зрения, из-за чего и не возникает феномена мощного коллективного давления. Да что там говорить, у нас даже виновник пьяного ДТП получил публичную поддержку от некоторых известных персон. Только по этому уже можно судить о впечатляющем уровне терпимости к чужому мнению и свободы слова в российском обществе.
В свою очередь, общественно-политическая жизнь на Западе в последние годы превратилась в череду кампаний массовой травли, где всегда находится повод подвергнуть носителя «неправильных» взглядов публичному остракизму, сломать ему карьеру и жизнь, «отменить» его — за сексизм, расизм, женоненавистничество, гомофобию, а также многие другие -измы и фобии.
Вот только внезапно западные либералы обнаружили, как опасно подкармливать дракона — он может вырасти и сожрать благодетелей. Что, собственно, и происходит.
Когда Джоан Роулинг чаще других упоминают в связи с этой историей, дело не только в ее известности. Она стала самым свежим и громким примером внутренней либеральной травли — за недостаточную радикальность и идейную выверенность позиции по трансгендерам ее заклеймили трансфобом со всеми вытекающими последствиями.
Впрочем, можно быть уверенным, что выход из возникшего тупика «отмены» либеральным Западом так и не будет найден. Продолжающаяся там дискуссия в СМИ носит исключительно внутренний, замкнутый на все то же левацко-либеральное сообщество характер. Да и в письме, с которого все началось, открыто звучит главный призыв: мы должны быть терпимы друг к другу, поскольку у нас есть общий враг — мировые «силы нелиберализма» и лично Дональд Трамп, которым необходимо противостоять единым фронтом.
Несколько столетий назад классический либерализм подарил миру современное представление о свободе, в том числе породив саму идею свободы слова и уважения к чужому мнению как основы демократии. В XXI веке либерализм успешно превратился в тоталитарную идеологию, принципиально не приемлющую альтернатив и готовую сражаться с оппонентами до последнего.
А значит, он обречен и дальше пожирать себя, преследуя любой плюрализм и уничтожая врагов, причем все больше и больше внутренних.