Часть 2. В поисках Божьей истины: между наукой и верой.
Миллард Эриксон
Нельзя не отметить положительный вклад критики формы (см. предыдущую статью). Его порой просто игнорируют. Частично это обуславливается реакцией на изыскания некоторых ранних практиков критики формы, в крайних своих проявлениях отвергавших историчность Евангелий. Эти ранние критики были довольно самоуверенными в оценке действенности своего метода.
Вследствие этого негативное восприятие метода основывалось как на содержании выводов, так и на степени догматических пристрастий, на которых эти выводы строились. На первых порах реакция на критику формы тоже иногда доходила до крайностей — ее рассматривали как совершенно непригодный и эфемерный метод. У некоторых такая реакция объяснялась отождествлением критики формы с определенной богословской школой. По крайней мере теоретически, критикой формы могут пользоваться люди, придерживающиеся различных богословских взглядов. Но поскольку Рудольф Бультман так явно связал формально-критический метод со своей теорией демифологизации, в глазах многих эти понятия стали если не синонимичными, то, во всяком случае, неразрывными, и возражения в адрес одного из них распространяются и на другое. Но несмотря на это, мы должны отметить целый ряд положительных моментов, связанных с использованием этого метода.
1. Критика формы указала на жизненно важную связь между, с одной стороны, включенными в евангельские повествования словами и делами Иисуса и, с другой стороны, верой и жизнью Его последователей. Возможно, яснее всех это выразил Иоанн: «Сие же написано, чтобы вы уверовали» (Ин. 20:31). Это писал не нейтральный наблюдатель, пытавшийся просто выполнить свой долг ученого по передаче информации. Евангелие от Иоанна написано человеком, убежденным в величии Того, в Кого он уверовал, и старавшимся передать эту веру другим. Недостаточно было просто знать, что делал и говорил Иисус, или даже верить, что Он это действительно делал и что Его слова истинны, а Его дела велики. Еще важнее повиноваться словам Иисуса.
Очевидно также, что авторы Евангелий не особенно останавливались на тех сторонах личности Иисуса, которые не имели прямого отношения к вере. Например, нам ничего не сказано о внешности Иисуса (хотя, разумеется, мы должны предполагать, что у Него был идеальный вес!). Нам ничего не известно о цвете Его глаз или волос, хотя мы можем делать определенные предположения исходя из Его национальности. Нам ничего не говорится ни о качествах Его голоса, высоте или тембре, ни о том, говорил Он медленно или быстро. Ничего подобного мы не знаем. Ничего не сообщается и о том, как Он жестикулировал, когда учил или проповедовал. Объясняется это тем, что такие детали не имеют ничего общего с целью написания Евангелий. Вера человека не зависит от того, медленно или быстро ему сообщается послание. Значение имеют содержание и смысл, а не то, как они передаются.
Совершенно очевидно, что факты отбирались из всех слов и дел Иисуса. Иоанн пишет об этом совершенно четко (Ин. 21:25). Отбор, сделанный Иоанном, отражает ясно выраженную цель его Евангелия: чтобы все слушатели и читатели могли прийти к вере. Чисто биографические подробности опускаются. Вот почему трудно написать статью о человеческих чертах Иисуса. Вопросы, относящиеся к чисто человеческим делам, в книгах Библии обычно не освещаются.
2. Критика формы показывает, что Евангелия написаны группой верующих. Это не должно вести к негативному восприятию или даже скептицизму, наоборот. Если бы Евангелия были написаны самостоятельно отдельными людьми, то в них должно быть личное истолкование, как это всегда случается, когда человек живет один и не имеет возможности поделиться своими мыслями с другими и узнать их мнение. В таких случаях понимание обычно бывает ограниченным или даже искаженным. Но поскольку предание принадлежало церкви, Евангелия отражают общее суждение, которое возможно только в том случае, когда мысли одного человека подвергаются проверке со стороны остальных. Личные пристрастия уравновешиваются мнением и видением группы в целом.
3. Критика формы показывает, что мы можем очень много узнать о ранней церкви и о ситуациях, с которыми она сталкивалась, из материалов, включенных авторами в Евангелие, и из материалов, на которых делался особый акцент. Разумеется, можно было включить гораздо больше. Использовались разные критерии, и, разумеется, Святой Дух вдохновлял запись материалов, которые будут иметь значение для церкви в ходе ее истории или, по крайней мере, просто в будущем. Тем не менее, поскольку откровение пришло в форме, которую впоследствии назовут антропической, оно соотносится с ситуацией, в которой находилась церковь. Следовательно, история ранней церкви в определенной мере предопределяется содержанием Евангелий.
4. Критика формы в той мере, в какой ее предпосылки не противоречат взглядам и позициям библейских авторов, помогает утверждению некоторых основополагающих библейских понятий. Здесь опять же решающее значение имеет вопрос о вероучительных предрасположенностях. На определенном этапе развития метода приверженцы критики формы полагали, что в самом раннем пласте предания будет обнаружен не сверхъестественный Иисус, а, скорее, тип личности, которую, как считал Адольф фон Гарнак, он уже нашел, — тот Иисус, Который призывал людей верить вместе с Ним, а не в Него, тот Иисус, Который возвещал слова прежде всего Отца, а не Свои. Но эти ожидания оказались иллюзорными. Ибо в том, что считается ранними пластами, такого Иисуса мы не видим. Таким образом, это стало еще одним подтверждением сверхъестественности Иисуса. Исследования, проведенные на основе метода критики формы, показали подлинность и других сторон высказываний и повествований.
Миллард Эриксон, Христианское богословие. Издательство «Библия для всех», 2009, стр.1088. С-Петербург.