Россия переживает еще один неэкономический кризис экономики.
Пандемический кризис был связан с ограничениями, призванными сдержать распространение вируса по всему миру, а сегодняшний – с санкционным, политическим давлением на российскую экономику.
Власта Демьяненко, Эконс
Острая фаза роста инфляции в России, связанная с девальвацией и ажиотажным спросом, похоже, пройдена. Однако у геополитического кризиса будут более длительные проинфляционные последствия, считают эксперты.
По прогнозу экономистов РАНХиГС, к июлю 2022 г. инфляция в годовом выражении может подойти к 30%, оставаясь на этом уровне до конца года, а среднегодовой показатель составит 24–25%. При этом в оптимистичном сценарии РАНХиГС на 2023 г., который предполагает улучшение геополитической ситуации, среднегодовая инфляция снизится до 7–9%, замедлившись в декабре 2023 г. до целевых 4%.
Неэкономический кризис
Особенность текущего кризиса, как и предшествовавшего ему коронакризиса, в его неэкономической природе. Пандемический кризис был связан с ограничениями, призванными сдержать распространение вируса по всему миру, а сегодняшний – с санкционным давлением на российскую экономику. Окончание кризиса тоже в значительной степени будет определяться неэкономическими факторами, то есть степенью исчерпания его изначальных причин, отмечает руководитель Центра развития Высшей школы экономики Наталья Акиндинова.
Это обуславливает и особенности управления кризисом: в ситуации шока предложения монетарная политика, ставки и денежная масса имеют ограниченное влияние на происходящее в экономике, добавляет Шибанов.
И начало коронакризиса в 2020 г., и начало нынешнего кризиса ознаменовались ажиотажем на потребительском рынке в силу возросших ожиданий дефицита и роста цен, сравнивает Акиндинова. Оба кризиса начались со значительной девальвации рубля, которая затем скорректировалась. В 2020 г. девальвация составила около 30%, а затем потери сократились до 10% в течение двух месяцев. В этот раз первоначальный шок девальвации составил около 60%, но за месяц с небольшим курс рубля вернулся на уровень, с которого упал.
Другое сходство кризисов 2020 и 2022 гг. в том, что очень важную роль во всплесках инфляции играли шоки предложения из-за разрывов в цепочках поставок. Сейчас это связано с блокировкой для России импортных и отчасти экспортных операций. И этот инфляционный эффект, в отличие от первого, обещает быть долгосрочным, поскольку его преодоление зависит от восстановления прежних экономических связей и возможности формирования новых, а на это нужно время, отмечает Акиндинова.
Вторая волна
Вторая инфляционная волна только разворачивается и связана с реализацией шока предложения, который будет ощущаться все сильнее по мере исчерпания товарных запасов, считает Акиндинова. С апреля и до конца года это будет ключевым проинфляционным фактором.
И пандемия, и нынешний кризис привели к принятию властями мер антикризисной поддержки населения и бизнеса, которая необходима для поддержания экономической активности, но несет ряд инфляционных последствий, отмечает Акиндинова. Если в 2014–2015 гг. замедление инфляции после всплеска было обеспечено сочетанием жесткой монетарной политики и жесткой бюджетной политики, вспоминает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова, то сейчас такое сочетание маловероятно: на фоне происходящих структурных изменений экономики бюджетные расходы должны быть существенно увеличены. И это тоже будет проинфляционным фактором как минимум на период подстройки экономики к новой реальности.
Перспектива инфляции в 2022 г. представляется безальтернативной, заключает Акиндинова: это будут две волны инфляции, и по итогам года индекс потребительских цен достигнет минимум 20–25%, прогнозирует она.
Дальнейшее развитие событий зависит от способности российской экономики и бизнеса заменить импортные материалы и потребительские товары или организовать их альтернативные поставки. Если большую часть – от 50–60% – удастся заместить до конца текущего года, в 2023 г. инфляция может очень быстро замедлиться, показал анализ Акиндиновой и ее коллег.
В этом случае падение ВВП, доходов и спроса в результате экономического шока несколько ограничит перенос издержек, связанных с заменой импорта на альтернативные поставки, в розничные цены, девальвация рубля к концу года превысит текущие уровни на 15–20%. При таком сценарии в 2023 г. инфляция снизится до 8–10%, а в 2024 г. будет постепенно приближаться к таргету, хотя, скорее всего, его не достигнет, показал анализ Центра развития ВШЭ. Ключевая ставка Банка России при таком развитии событий снизится, по прогнозу Центра развития ВШЭ, до 14–16% к концу 2022 г., а к концу 2023 и 2024 гг. – до 9–11% и 6–8% соответственно. В целом в течение 2–3 лет всплеск инфляции может быть исчерпан, заключает Акиндинова.
Альтернативный сценарий – более устойчивая высокая инфляция. Он реализуется, если до конца 2022 г. удастся заместить только 20–30% выпавшего импорта или меньше, что создаст дефицит ряда потребительских и промежуточных товаров и вызовет кратное удорожание части из них. В этом случае снижению инфляции будут мешать заякоренные высокие инфляционные ожидания, и она может остаться двузначной и в 2023, и в 2024 г. Тогда Банку России придется придерживаться более жесткой денежно-кредитной политики: ключевая ставка составит в таких условиях 16–18% к концу 2022 г. и 13–15% и 10–12% к концу 2023 и 2024 гг. соответственно.
Инфляция и рубль
В целом ситуация с инфляцией складывается несколько лучше первоначальных ожиданий в конце февраля, говорит Наталия Орлова: «Сейчас мы совершенно очевидно идем вблизи лучшего сценария, скорее 20–30% по итогам этого года. Это хорошая новость, но нужно понимать, что этот сценарий обеспечен введением мер валютного контроля, то есть тем, что у нас сменился режим монетарной политики». Жесткие механизмы стабилизации рынка обеспечили укрепление валютного курса, но за этим стоит существенное снижение ликвидности рынка и фактически заморозка значительной части капитального счета. Вряд ли меры валютного контроля можно отнести к потенциально проинфляционным, рассуждает Орлова, но их отмена в последующем может негативно повлиять на курс рубля.
У нынешнего ускорения инфляции есть и фундаментальные факторы – начавшийся еще в 2021 г. рост глобальной инфляции. Экономики импортируют глобальную инфляцию через рост валютных цен импортных товаров, и в той части импорта, который остался, этот рост повлияет на внутреннюю инфляцию в России. В свою очередь, переформатирование торговых цепочек из-за санкций также приведет к значительному удорожанию импорта.
На этом фоне сохраняется неопределенность относительно будущего курса рубля, отмечает Орлова: текущее укрепление связано как с валютным контролем, так и с тем, что еще относительно высоки экспортные доходы, так как разрывы в поставках российской продукции не полностью проявились. «Я, к сожалению, не склонна считать, что нынешнее укрепление – это новая траектория: сейчас валютный рынок не находится в состоянии равновесия, отчасти из-за того, что заморожен капитальный счет, а отчасти из-за того, что еще недостаточно проявились все риски, связанные с торговыми потоками», – заключает Орлова. Риск импортируемой инфляции, логистический риск и курсовой канал могут создавать инфляционные риски на горизонте всего года, предупреждает она.
К этим факторам добавляются растущие инфляционные ожидания, отмечает Олег Шибанов: в марте инфляционные ожидания населения достигли максимума 11 лет, а ожидания компаний – рекордного уровня с начала наблюдения этого показателя в 2000 г. На инфляционные ожидания в наибольшей степени будет влиять «непреодолимая троица – курс, бензин и продовольствие», ожидает Шибанов.
Среди мер, которые могут сдержать ускорение инфляции в России, экономисты называют ограниченную бюджетную экспансию, направленную на стимулирование предложения, в частности предложение на рынке труда, и снижение административной нагрузки на бизнес. Другой важный вопрос – смягчение контроля за движением капитала. «Абсолютно необходимо по мере балансировки валютного рынка снижать ограничения на операции по финансовому счету для резидентов», – убежден главный экономист по России «ВТБ Капитала» Александр Исаков: это позволит увеличить покупки товаров и услуг за рубежом, то есть увеличить предложение, что должно оказать сдерживающее влияние на темпы роста цен.
econs.online