В «Ростелекоме» рассказали о собственном опыте поступательного импортозамещения.
Последствия введения технологической блокады в отношении российских компаний подчеркнули необходимость импортозамещения как в части программного обеспечения, так и оборудования. Старший вице-президент по IT компании «Ростелеком» Кирилл Меньшов рассказал “Ъ” о том, как крупнейшая российская IT-компания готовилась к санкциям, почему ответственный подход к цифровой трансформации оказался жизненно важным и из-за чего «Ростелеком» сделал упор на собственную разработку.
— После февраля 2022 года в публичном поле начались активные дискуссии о том, чем, по сути, является импортозамещение и насколько оно необходимо в IT-отрасли. Как к этому вопросу подходят в «Ростелекоме»?
— В первую очередь хочу отметить, что импортозамещение в области ИКТ — это ключевой вопрос, который стоит на повестке дня начиная с 2014 года. Именно с этого периода в отношении российских компаний и организаций стали вводиться экономические санкции. В ответ мы перешли в активную фазу импортозамещения, и именно с этого периода стартовала разработка нормативно-правовой базы, которой мы руководствуемся по сегодняшний день. Я говорю в том числе о требованиях к локализации оборудования, а также к ПО, которое используется в федеральных органах исполнительной власти и в компаниях с госучастием.
— Как конкретно эти задачи решались непосредственно в «Ростелекоме»?
— С учетом специфики бизнеса «Ростелекома» мы участвовали в обоих направлениях импортозамещения, то есть и оборудовании, и ПО, и в каждом из них добились определенного успеха. Так, начиная с 2014 года в «Ростелекоме» на базе технического блока сформирован офис импортозамещения основного телекоммуникационного оборудования, создана лаборатория по его тестированию и единый реестр. Наша компания самостоятельно тестирует технические характеристики оконечного оборудования и самостоятельно разрабатывает прошивки по ряду наших устройств, например, для камер видеонаблюдения. С выходом директивы правительства о преимущественном использовании отечественного ПО в 2018 году мы создали центр компетенций по импортозамещению ПО с фокусом на постепенный перевод наших информационных систем на российский стек технологий.
— Как задачи по импортозамещению ложились в стратегию развития компании?
— В начале 2018 года мы утвердили новую стратегию развития информационных технологий «Ростелекома» и взяли курс на обеспечение технологической независимости ключевых IT-систем компании. Задача заключалась в том, чтобы постепенно отказываться от проприетарных компонентов и наращивать долю цифровых продуктов и сервисов. В рамках стратегии мы сформировали производственный IT-кластер на базе актива «Ростелеком Информационные технологии», а также приобрели несколько компаний, ранее развивавших ряд наших информационных систем.
— О каких компаниях идет речь?
— Это DartIT, который разрабатывает решения для B2C- и B2B-сегментов в части мобильных кабинетов, консолидировали команду решения «Гермес»», которое используется для одного из ключевых бизнес-процессов компании в части строительства последней мили. Мы приобрели компанию «Старт2ком», она разрабатывает решения в области биллинга. Сегодня этот сервис используется в четырех макрорегионах «Ростелекома». И наконец, наш дочерний актив, компания «Теле2», купила НПФ «Беркут», который разрабатывает решения для операторов связи.
— Расскажите подробнее о вашем плане в части отказа от проприетарных технологий.
— Мы взяли курс на расширение доли использования технологически независимых российских продуктов и решений в инфраструктуре компании. Для этого мы утвердили изменения в технической политике компании и разработали новый архитектурный стандарт. Он предусматривает отказ от проприетарных решений в новых системах. Фактически все новые продукты и сервисы компании с этого периода времени реализуются на базе российских решений или систем с открытым исходным кодом.
— Практика внедрения open source-решений вызывает дискуссии в профессиональном сообществе: пользователи такого ПО рискуют остаться без поддержки. Как в «Ростелекоме» подошли к решению этой проблемы?
— При разработке систем на основе open source мы ориентировались на создание собственных центров компетенций, команд разработки, способных в последующем оказывать полноценную поддержку и развитие продукта. Однако с начала спецоперации мы видим, что open source не всегда безопасен в использовании, поэтому для внутренних целей мы завершаем разработку собственного защищенного репозитория всех open source-артефактов компании. Понимая важность этого направления, выступили в роли учредителя в АНО «Открытый код».
Если говорить о конкретных примерах импортозамещения ПО, то нам удалось разработать OSS/BSS-платформу, она обеспечивает внутреннюю цифровизацию основных бизнес-процессов компании. В прошлом году в пилотном режиме развернули решение в Сибири, и сейчас ведем его активное развертывание в других регионах. Активно внедряем проект по отказу от работы с иностранной CRM-системой Amdocs. С прошлого года особый фокус стал уделяться импортозамещению микроэлектроники, и мы одними из первых запустили приватное облако на российских процессорах «Эльбрус», а также внедрили отечественную ВКС-систему TrueConf. Помимо этого, внедряем целый ряд отечественных решений по множеству классов ПО, в том числе постепенно заменяя компоненты уровня системного ПО в наших решениях на российские серверные ОС и базы данных.
— В этом году особенно актуальным стало формирование и последующие следование собственным стратегиям цифровой трансформации, по каким принципам эта стратегия реализуется в «Ростелекоме»?
— Из-за того, что основной бизнес компании основан на предоставлении цифровых продуктов и сервисов для наших клиентов различных сегментов, а это физлица, малый и средний бизнес, корпоративные и государственные клиенты, мы стремимся создать свою линейку решений. Таким образом, достигаем гибкости, управляемости и IT-независимости по тем цифровым продуктам, которые обеспечивают основную выручку компании. В то же время мы стремимся к наращиванию доли решений от российских разработчиков в таких классах систем, как системное ПО: СУБД, системы резервного копирования, операционные системы, а также общекорпоративные системы — ERP, системы электронного документооборота.
— Как в «Ростелекоме» оценивали вероятность наступления технологической блокады и каким образом проводили подготовку к минимизации ущерба от нее?
— По мере накопления геополитических рисков мы проводили стресс-тестирование систем и глубоко моделировали последствия от ввода санкций в отношении российских компаний. На их основе в «Ростелекоме» был сформирован план действий на случай введения ограничительных мер. В частности, мы проработали сценарии действий в случае отказа иностранных поставщиков ПО и оборудования от сотрудничества с «Ростелекомом», а также провели оценку влияния такого отказа на работу компании. В результате нам удалось сформировать стратегию по выстраиванию логистических цепочек закупки оборудования и ПО. Также мы разработали сценарии по снижению санкционных рисков в части перехода на техническую поддержку российскими организациями, обладающими необходимыми компетенциями по поддержке ПО с открытым исходным кодом, в случае отсутствия таковых — оказание услуг через третьих лиц либо за счет перехода на ПО своей разработки. Есть, конечно, и неожиданности, одно из направлений, которое достаточно сильно «просело» и в то же время не имеет широкой линейки российских альтернатив, — это инструменты и средства разработки: репозитории, среды разработки и проектирования, ПО для отслеживания задач.
— По вашим оценкам, во сколько обошлось компании нивелирование этих рисков?
— Безусловно, есть оценка стоимости сценариев реализации мероприятий, однако пока рано финализировать эти цифры. Некоторые из компаний, объявивших о приостановке своей деятельности, все еще работают, с другой стороны, перечень компаний, ушедших с рынка, продолжает пополняться. Но отмечу, что мы до этих событий прошли последовательный путь по обеспечению IT-устойчивости и снижению технологической независимости. Это позволило нам быть подготовленными к санкционным ограничениям, которые возникли с начала специальной военной операции.
— Санкции, которые начались в феврале этого года, заставили российские IT-компании предпринимать ряд срочных шагов, необходимых для сохранения устойчивости. Как действовали в «Ростелекоме?
— Мы были готовы к такому сценарию развития событий, и после 24 февраля приступили к исполнению краткосрочного плана действий. Мы завершаем формирование годового запаса основного оборудования, в отношении ряда ключевых систем мы перешли на поддержку ПО российскими организациями и на кластерную конфигурацию IT-инфраструктуры на основе отечественного оборудования. Основной упор был сделан на преодоление последствий от введения блокирующих санкций и киберугроз в отношении инфраструктуры «Ростелекома».
— Как вы оцениваете меры поддержки государства IT-отрасли? Недавно на отраслевой конференции вы заявили, что «Ростелекому» мер поддержки уже достаточно.
— Действительно, начиная с февраля 2022 года, государством организована колоссальная поддержка IT-отрасли: мораторий на плановые проверки; преференции по налоговым льготам: снижены ставки по налогу прибыль до нуля и на тарифы страховых взносов; новая программа кредитования системообразующих IT-компаний по ставке, не превышающей 11% годовых; организация параллельного импорта; грантовая поддержка перспективных отечественных разработок и сотрудников IT-компаний и т. д. Для нас эти меры поддержки очень важны и существенны, и как раз сейчас мы учимся ими пользоваться и тщательно прорабатываем и внедряем каждую на уровне компании. Однако надо понимать, что ситуация не стоит на месте, амбиции импортозамещения растут, возникают объективные трудности, но я уверен, что совместными усилиями IT-отрасли и с неослабевающей поддержкой Минцифры мы со всем справимся.